"Сергей Николаевич Сергеев-Ценский. Ленин в августе 1914 года (Эпопея "Преображение России" - 12)" - читать интересную книгу автора

помочь им хотела (да и в чем могла бы проявиться эта помощь?), а только
высмотреть что-то или подслушать их разговор, и он сказал Надежде
Константиновне:
- Лучше будет тебе отделаться поскорее от ее услуг, если меня посадят.
На что отозвалась Надежда Константиновна:
- А если вдобавок еще и отправят куда-нибудь из Нового Тарга, то зачем
же я-то буду здесь сидеть?
Под утро доставили телеграмму - ответ директора краковской полиции, но
доставили ее не Владимиру Ильичу, а жандарму Матыщуку. Она была
немногословна: "Против Ульянова не имеется здесь ничего предосудительного в
области шпионажа".
Копию этой же ведомственной телеграммы получил, как оказалось потом, и
староста в Новом Тарге, но ведь в ней не было и не могло, конечно, быть
ручательства директора краковской полиции за поведение русского подданного
Ульянова в деревне Поронин.
В шесть утра Надежда Константиновна вышла провожать Владимира Ильича на
станцию, до которой было не меньше сорока минут ходьбы.
Разительным показался ей контраст между настроением ее и мужа и той
картиной мирного утра, которая перед ними открылась.
Ночью был дождь, но к утру земля уже просохла, и остались, как всегда
от дождя, свежесть в воздухе, бодрость, густые запахи покорно подсыхающих на
корню трав, большая прозрачность далей...
- В такое утро хорошо бы отправиться куда-нибудь в горы, - сказала она.
- Или на охоту, - поддержал Владимир Ильич, очень внимательно
вглядываясь во все кругом, точно со всем уж прощаясь.
Он любил эту местность: она напоминала ему высокие приволжские места
под Симбирском. И крыши деревенских изб были там такие же крутые, высокие,
со слуховыми окнами на чердаках, только дощатые, а не из гонта, как здесь.
Шли не очень спеша: времени было довольно.
- Я не придал этому особого значения, поэтому не сказал тебе, -
вспомнил Владимир Ильич, - один товарищ предложил дать знать об истории со
мною старому народовольцу, доктору Длусскому. Он живет верстах в десяти от
Закопане и будто бы имеет какое-то влияние... К нему хотели сегодня поехать,
может быть и в самом деле есть у него знакомства. Ничем и никем
пренебрегать, разумеется, нельзя.
- Длусский? Народоволец? На чем же к нему ехать? Арбу нанять?
- На велосипеде, - отозвался Владимир Ильич и добавил: - Но без письма
в Вену к Виктору Адлеру, мне кажется, обойтись будет нельзя. Не хотелось бы,
но ничего не придумаешь больше: Австрия, война и самое подлое обвинение,
какое только можно представить.
Жандарм появился на станции минут за восемь до прихода поезда. По
вздутому его портфелю можно было догадаться, что злополучный браунинг он
везет старосте вместе с тремя тетрадями.
О том, что он получил телеграмму от директора краковской полиции,
узналось после, а теперь Ульяновы терялись в догадках, отчего это он как
будто подобрел и даже пустился было обнадеживать их, что все зависит
исключительно от того, как посмотрит на дело окружной начальник: вдруг
сочтет его не стоящим большого внимания, и тогда... Однако Владимир Ильич
глядел на него подозрительно прищуренными глазами.
Вот он вошел в вагон раньше жандарма; вот показалось его лицо в окне;