"Сергей Николаевич Сергеев-Ценский. Ленин в августе 1914 года (Эпопея "Преображение России" - 12)" - читать интересную книгу автора

только немцев!", - по-своему, только переиначив их, могли бы повторить и
Франц-Иосиф, и Эдуард VII, и Альберт, король Бельгийский, и Пуанкаре,
президент Франции... А русское правительство позаботилось облегчить
появление в России пышных цветов социал-шовинизма, закрыв "Правду" как раз
накануне войны.
Одиночество - вот что с каждым днем войны обрисовывалось перед
Владимиром Ильичем все отчетливее: на восьмой день войны он, Ленин, в
австрийской тюрьме, даже не в тюрьме, в тюрьмишке, в уездной каталажке, а
первый шаг, какой сделал он для того, чтобы снять с себя гнусный навет -
обвинение в шпионаже - в пользу кого? - русского правительства, царя
Николая, смешно и подумать! - этот первый шаг оказался слабым...
Телеграмма в адрес старосты Гроздицкого от краковской полиции пришла,
но на старосту не повлияла. Да и что могло содержаться в ней? Ведь не могла
же краковская полиция дать ручательство за него, русского эмигранта?
Меряя камеру из угла в угол торопливыми, но твердыми шагами, Владимир
Ильич силился представить, как действуют теперь Надежда Константиновна и
товарищи-партийцы, осуществляя планы, к которым пришли: поездка к Длусскому,
письмо к Виктору Адлеру и что там возможно еще... А в это время староста
отправлял ответ на телеграмму из Кракова, полученную рано утром:

"Новый Тарг, дня 8/VIII 1914 года.

Императорско-Королевской Дирекции Полиции в Кракове.
Довожу до сведения и доношу, что передал обвиняемого здешнему
Императорско-Королевскому Уездному Суду для дальнейшего ведения дела, донося
об этом одновременно Императорско-Королевскому Генеральному штабу при 1-м
Корпусе в Кракове.
Импер.-Кор. Староста
Гроздицкий".

А уездному суду была отправлена им такая бумага:
"Передается для дальнейшего производства по поводу подозрения в
шпионаже с сообщением, что обвиняемый получает значительные суммы денег из
России, и, как известно, подобная сумма поступила из России в адрес
обвиняемого в Поронин и находится в почтовом отделении Поронина для
получения".
К этому добавлялось, что сообщения об аресте столь важного преступника
посланы и в штаб 1-го корпуса, и в президиум наместничества во Львове, и в
дирекцию Львова и Кракова - словом, всем, всем, всем, всем. Очевидно, в том,
что в руки его попался действительно русский шпион, староста Нового Тарга не
сомневался.
В то время, как Владимир Ильич, еще не успокоившись, метался по своей
камере, большевик Яков Станиславович Ганецкий, живущий в Поронине и
приехавший на арбе в Новый Тарг, чтобы выручить Ленина, стоял перед
старостой Гроздицким и говорил взволнованно-повышенным тоном:
- Что вы такое сделали, послушайте, пан Гроздицкий!.. По донесению
полуграмотного деревенского жандарма вы вздумали лишить свободы величайшего
человека, которого знает весь мир, за исключением вас, как, к сожалению,
оказалось! Кого вы заподозрили в шпионаже в пользу русского правительства?
Непримиримейшего врага этого правительства, вождя русских революционных сил