"Сергей Николаевич Сергеев-Ценский. Лютая зима (Эпопея "Преображение России" - 9)" - читать интересную книгу автора

Он думал, что Урфалов поймет наконец, что ему надо сделать, и он
действительно понимающе закивал головой и замахал так же понимающе вперед
обеими руками:
- Идите! Идите с богом!.. А я в резерве побуду.
- Вы пошлите два своих взвода!
- Я - я? Зачем же я-то?.. Зачем разбивать роты?
Пулеметов со стороны австрийцев раньше не было слышно; они покрыли
своей равномерной строчкой беспорядочную ружейную пальбу именно теперь,
когда Ливенцев был раздражен этим непонятливым старым поручиком восточного
обличья.
- Пулеметы! - вскрикнул он растерянно.
- Ого! - больше выдохнул, чем сказал в ответ Урфалов и прижался плотнее
к накату блиндажа.
Это и были те самые минуты боя на занятой высоте, когда полковник
Ковалевский, догнав капитана Струкова, подходил с ним вместе к гребню.
- Эх, погибнут, - жалостливо качал головой Ливенцев, совершенно не
зная, что он мог бы сделать для того, чтобы выручить свои два взвода.
- Ничего!.. Лягут! - утешал его Урфалов. - Закопаются.
- Там с ними Котылев, подпрапорщик... А если он убит?.. На Значкова я
не надеюсь.
- Ну, так уж и убит! Жив небось! - успокаивал Урфалов.
- А двенадцатая рота где?
- Правее пошла.
- Тогда мы можем их обойти справа и слева! - обрадовался Ливенцев.
- Это уж пускай батальонный командир решает.
Они не знали оба, что, кроме батальонного командира, за гребнем горы
стоял в это время и командир полка, который ушел через несколько минут,
когда увидел пулеметную команду Вощилина.
Эти радостные крики солдат своей роты и девятой: "Наши пулеметы! Наши
идут!" - Ливенцев расслышал и сквозь пальбу, и будто сразу спаслись от
истребления два посланные им вперед взвода, - так ему стало легко вдруг, и
прочно почувствовал он себя на занятом куске горы. Когда он начал определять
здесь, около себя, места для четырех пулеметов, ему стало ясно, что не
австрийцы идут там впереди в контратаку, что они отбиваются от атаки его
двух взводов и, может быть, тоже двух взводов одиннадцатой; что между их
пулеметами и русскими солдатами не может быть австрийских солдат.
- Старосила! - крикнул Ливенцев. - Иди, брат, к батальонному за
приказом: двигаться нам вперед или отозвать наших, чтобы зря не тратить
людей... Вот сейчас напишу записку.
Но посылать написанную в полевой книжке записку Ливенцеву не пришлось:
внезапно замолчали австрийские пулеметы.
- Что это значит? - спросил Ливенцев Урфалова.
Тот только молча повел головой.
- Наступать нельзя, - уже Старосиле говорил Ливенцев. - Там позиции
сильные, - пленный не врал! Там пулеметы в окопах, здесь их не было...
И когда, медля отдавать Старосиле записку, он пришел, наконец, к
безошибочному, как ему показалось, выводу отозвать зарвавшиеся взводы, он
увидел перед собою, в тумане: быстренько и согнувшись, как перепелки в
траве, несколько человек его солдат подбежало оттуда, из жуткой
неизвестности... Потом больше, еще больше... И вот к нему подошел