"Сергей Николаевич Сергеев-Ценский. Валя (Эпопея "Преображение России" - 1)" - читать интересную книгу автора

почтовых чиновников, уезжали кавказцы и персы с шелком и чадрами, итальянцы
с кораллами и поддельным жемчугом и прочие, оставались только туземцы,
которые всегда были сонные, то, понятно, все обернулось в сторону Алексея
Иваныча с его береговой дорогой, спешащей походкой, высоким голосом и
покойницей-женой, которая ему изменила. И так как каждому, с кем говорил о
жене Алексей Иваныч, он показывал и ее карточку, то все и запомнили невольно
ее, как будто тоже знали эту красивую женщину с голой шеей, с полуоткрытыми,
что-то приготовившимися сказать губами и напряженным, останавливающим
взглядом, как у людей, которые вот сейчас что-то непременно скажут, а если
не захотите их слушать, отвернетесь, пойдете, - все равно крикнут вам вслед.


ГЛАВА ТРЕТЬЯ

НАТАЛЬЯ ЛЬВОВНА

С полковником познакомился Алексей Иваныч на Перевале, в том месте, с
которого открывался вид на городок и дальние горы. Полковник стоял и смотрел
вниз на причудливую дорогу, Алексей Иваныч подымался по этой дороге вверх из
города, а Нелли на него залаяла хрипуче, как лают все жирные собачонки.
- Вот я тебе! - погрозил ей Алексей Иваныч пальцем.
- Нелюся, отстань! Нехорошо, собачка! - выговорил ей полковник.
- Она не кусается?
- Ну, зачем мы будем кусаться: мы - собачка воспитанная... - ответил
полковник.
Так и познакомились, и полковник еще рассказал о своей собачке, что она
и спать не ляжет спокойно, - все будет урчать и тянуть его за брюки, если
вечером не сходят они сюда, на это именно место, и не посмотрят вдоволь на
городок и дальние горы. Алексей Иваныч тоже рассказал что-то к случаю, а
минут через двадцать уже сидел в гостях у Добычиных за чаем и говорил:
- Хотелось бы здесь поохотиться... Зайцы здесь есть, - сколько раз сам
своими глазами видел, - а вот куниц бы! Здесь должны быть куницы, -
непременно, потому что дубовый лес, дупла - они такие места любят.
Непременно надо сходить...
За столом сидела и старуха, поставив прямо против глаз Алексея Иваныча
свое тяжелое деревянно-идольское лицо; суетился все полковник, подставляя
привычно сухари, варенье, пастилу.
Наталья Львовна посидела немного, скучая, и ушла в свою комнату писать
письма.
Услышав об охоте, зайцах, куницах, полковник так умилился, что даже на
месте подпрыгнул и весь засиял.
- Вы - охотник? Вот как мило: охотник!.. Ах, охота, охота! Ах, охота!
- Да ведь я и сюда с охоты, - весь август, помилуйте, у племянника в
Рязанской губернии... Именьице, не скажу... имение, - было раньше имение, а
теперь именьице, - семьдесят десятин... Мещеря!.. Рядом болота! Уток -
необстрелянные миллионы!..
- Д-да! д-да!.. Я вот вам покажу сейчас, дорогой мой, я вам покажу...
Полковник даже за плечо его берет, но не может остановиться Алексей
Иваныч.
- Утки-черныги - по десять фунтов, - чистые гуси, а там их бездна,