"Сергей Николаевич Сергеев-Ценский. Лаванда (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

с подъемом:
- Ты знаешь, что такое так называемая первая любовь, или тебе не
приходилось этого испытывать?
- Ну, ладно, махай дальше, - отозвался Кудахтин.
- Так вот, эта самая Катя и была моя первая любовь!.. Может быть, был
ее первой любовью и я, по ее-то словам тогда выходило как будто так, но
этого вопроса касаться уж мы не будем... Никого и никогда не целовал я так
нежно и крепко потом, как ее, даром, что была она в галифе и френче! Никого,
да... и никогда! Но вот раскидало нас в разные стороны, когда Красная Армия
вошла в Крым. Отряд наш влили в дивизию в Феодосии... Я уехал учиться в
Москву... Катя тоже демобилизовалась... Словом, обстоятельства так
сложились, что я ее потерял из виду, она меня тоже... Однако я тебе скажу, -
долго я не женился: все как-то не забывалась Катя. Если и обращал внимание,
то только на высоких и когда волосы русые... Вот ты улыбаешься, конечно... И
я бы, пожалуй, улыбался, если бы ты мне это говорил, а не я тебе. Так что,
разумеется, о подобных вещах лучше про себя молчать... Ты ведь и того не
знаешь, пожалуй, как это поражает, не хуже пули, когда тебе в семнадцать лет
красивая девушка перевязывает рану! Это потрясающе действует!
- Ну, ладно, а теперь-то ты женат или холост, я что-то от тебя не
слыхал, - спросил Кудахтин.
- Да уж почти два года женат, что из этого?
- На высокой?
- Н-нет, она обыкновенного женского роста. Лаборантка на заводе у нас.
- Блондинка?
- Н-нет, она скорее шатенка.
- Ну вот, брат, - видишь?
- Что вижу? Ничего особенного не вижу, - недовольно ответил Белогуров,
но тут же остановился, заметив в ограде дерево с широкими блестящими
ярко-зелеными листьями и колючими ветками. - Вот ты на это лучше погляди!
Ты, конечно, в своем Кривом Роге такого дерева никогда не видал и не
увидишь, а на подобном дереве, только в другом месте, я, брат, тогда, в
двадцатом году, видел и плоды вроде апельсина, и даже припомню сейчас, как
оно называется...
Он сорвал лист, помял его в руке, понюхал, пристально поглядел на
Кудахтина, потом опять на дерево в ограде, наконец выкрикнул радостно:
- Маклюра! Вспомнил!.. Вот как называли мы это дерево, если ты хочешь
знать! Маклюра! А запомнил я это тогда при помощи мнемоники: это название на
слово "маклер" похоже; если мужчина маклерством занимается, то он маклер, а
если женщина, то неплохо ее назвать маклюрой. Но как женское имя это
некрасиво, конечно, а, между прочим, в одной стране, я читал, женщинам дают
имена цветов. Как ты себе там хочешь, брат, но это - милый обычай... И если
жена моя, - она теперь на девятый месяц беременности переходит, так что к
родам ее я поспею, - если родит она девочку, я брат, знаешь, что сделаю?
Назову свою дочку Лавандой! По-моему, брат, это очень красивое, очень
круглое какое-то имя, а? Ты согласен? Впрочем, если даже и не согласен,
назову непременно так!

1936 г.