"Сергей Николаевич Сергеев-Ценский. Счастливица (Повесть)" - читать интересную книгу автора

нет, - обиженно перебила старуха и отвернулась.
- Не-ет, я бы так решительно о себе не сказал, не-ет! - весело заерошил
бороду доктор. - Как сами видите, вопросом об естественном долголетии я
интересуюсь, а этот вопрос все-таки имеет же кое-какое касательство к
медицине... Вот, например, и на вас я смотрю и думаю: доживете вы до ста лет
или не дотянете?.. Вы, может быть, и не знаете, так я вам скажу, что от
такой прелести, как рак, вы, вероятно, уже избавлены, а от рака погибает
по-рядочный процент людей... Затем брюшной тиф, - этот красавчик вам тоже уж
не опасен... Геморрой вам надоедать не будет... И вообще блистательно
перешагнули вы через целую кучу болезней... Что же вам теперь остается?..
Так, кое-какие пустяки: склероз... крупозное воспаление легких...
- Э-э, - поморщилась и гневно обернулась старуха. - Что это вы тут мне
с болезнями с такими?..
- Не любите?.. Вот видите... В этом мы с вами вполне, значит, сходимся:
я сам их терпеть не могу!.. Но они, окаянные, тем не менее существуют!..
Тут большой черный мяч волейболистов, кем-то поданный с излишней
энергией, залетел к зеленым скамейкам, и бежавший за ним Костюков крикнул
Вознесенскому:
- А-а, доктор... Чуть я вашу булочку не слопал!
- Глупо, что оставили! Надо было слопать! - поспешно отозвался, как
того требовал момент, Вознесенский.
На аллее, где играли в городки, молодой круглоплечий, в очках,
инженер-механик мастерским ударом выбил сразу всю фигуру, да еще такую
трудную, как "змейка". Доктор крикнул туда: "Браво!" - и слегка похлопал в
ладоши.
А по речке в это время плыла лодка с целым квартетом балалаечников со
скульптурными, голыми до пояса, молодыми телами. Очень бравурную мелодию
кинули к зеленым скамейкам хорошо сыгравшиеся балалаечники, так что старуха
сказала уж не шмелиным своим басом, а в более высоком регистре:
- Ишь как у них выходит!.. А, кажись, что же такое балалайка? Так себе
- трень-брень.
Доктор же сделал рупором руки и закричал вдогонку проплывшей лодке:
- Бра-вис-симо-о!..
Старухе он сказал потом:
- Хорошо-хорошо... Отлично поют канашки... И вообще здесь неплохо... А
если еще протянется бабье лето этак до-о...
- Так уж и бабье! - перебила снова басом старуха. - Теперь только
женщины, а баб уже нет!.. Довольно!..
- Вот как! - удивился доктор. - Значит, попили нашей кровушки, и
будет?.. Ну, нет так нет... Пусть будет женское лето, мне все равно... Так
вот если протянется это женское лето, скажем, до половины сентября, будет
совсем чудесно, а?..
Но старуха поднялась почему-то и пошла, придерживая свою шаль у
подбородка. Она не сказала даже теперь: "Шли бы вы с дамами болтать!" - а
просто, вздохнув и прикашлянув слегка, задвигала ногами от реки в сторону
дома, и доктор, не зная, что об этом подумать, опять, как это уже было
сегодня, глядел ей вслед и находил в ней что-то библейское. Когда же к нему
подошел и сел рядом табаковод, доктор, глядя на его крупный, с сильным
выгибом нос и выпуклые глаза, спросил прищурясь:
- А что, скажите, турка у вас в роду не было?