"Сергей Николаевич Сергеев-Ценский. Блистательная жизнь (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

его вдруг сгорел. Заподозрить злой умысел трудно, однако не заподозрить еще
труднее.
- Что же это вы, так-таки и погорели?.. И отчего же это? - не улыбаясь,
спрашивал клиента Мирон Мироныч.
- Что будешь делать, когда огонь такой горячий? - весело отвечал клиент
и улыбался.
Не принять страховку нельзя, и поручиться за то, что клиент надежный,
тоже нельзя, и доказать, что поджог, - поди докажи, - а страховому обществу
явный убыток.
Может быть, именно такая служба, где приличные с виду люди иногда вдруг
обнаруживали себя как жулики, повлияла на Мирона Мироныча в сторону
подозрительных взглядов и нерешительных слов, но он сложился именно таким к
зрелым годам своей жизни.
Много ли тридцать пять лет, когда люди доживают и до ста? Но вот именно
в этом возрасте, как-то летом, когда, как известно, всюду в домах идут
ремонты, он особенно удивил свою жену, сказавши тихо и несколько грустно:
- Предполагаю я, что надо уширить наш коридорчик так еще на пол-аршина.
- Ка-ак это так у-ши-рить?
Жена его Феона Петровна была ниже его и толще и, подняв на него мутные
маленькие глазки, старалась понять ход его мыслей.
- Уширить по соображениям такого свойства, - начал объяснять он. -
Например, умираю я, скажем, в спальне... Как меня вынести оттуда, если
соблюдать, разумеется, уважение к мертвому телу?.. Я ложился на пол и
вытягивал ноги, как у меня это будет тогда, и я примерялся и так и этак,
оказалось - никак нельзя!.. Поэтому я и пришел к мысли, что...
Напрасно махала на него налитыми руками - короткими и тяжелыми - Феона
Петровна, даже принималась плакать несколько раз, - переубедить его было
нельзя!.. И к концу лета в их домике в четыре комнатки (три окна на улицу,
два во двор) появились плотники, урезали, раздвинули, и комнатки вышли уже,
коридор шире на пол-аршина.
Тогда же, в сентябре, он как-то приехал домой на извозчике, привез
большой чугунный узорный намогильный крест, покрашенный в серьезный и
прочный аспидный цвет.
- Господи! Что это за страсти такие? - испугалась Феона Петровна.
- Дешево: всего шесть рублей, - ответил он ей, помогая извозчику
выгрузить и внести во двор покупку.
- Да на что же, на что же он нам?
- Как же так неосмысленно спрашивать, на что? - укорял Мирон Мироныч. -
Никто из нас не знает дня кончины, а вот когда помрем, - пригодится.
- Такая вещь, она свово дождется! - говорил и извозчик кряхтя.
- Да ведь я же теперь спать больше не буду! - ужасалась Феона Петровна.
- Ничего, я думаю: привыкнешь, - скромно, ко упорно опровергал Мирон
Мироныч.
- Сон придет, уснешь! - поддерживал извозчик.
Так водворился в сарае чугунный крест; был он, конечно, прочен и ждать
мог долго.
Когда же Феона Петровна, скучая без живого существа, за которым она
могла бы ухаживать, задумала купить корову, Мирон Мироныч долго ходил по
комнате, опустив голову и шевеля губами, наконец, сел к столу, взял лист
бумаги и карандаш и начал графить и писать своим убористым четким почерком.