"Сергей Николаевич Сергеев-Ценский. Жестокость (Повесть)" - читать интересную книгу автора

Мелькнула ясная мысль, что лучше всего спрятать здесь в каком-нибудь
скверном коровнике, где никто не подумает искать автомобиль. Как раз тут у
него был хороший знакомый, лавочник, тоже кавказец.
Но только что он двинулся было, легко, как все горцы, шагая, - его
нагнал латыш и положил на плечо левую руку, а в правой уже блестел матово
наган, и рука эта оказалась так крупна, что наган в ней был, как детская
свистушка...
- Куда, товарищ?
- Я куда - сказал тебе... Хлеба.
И сердито вскинул на него грузин огненный глаз.
- Товарищи купят.
И латыш слегка повернул его обратно к форду.
Пааташвили циркнул через зубы, дернул плечом.
- Еще хорошо... пускай купляют.
Можно было и подождать. Что они уедут с поездом, казалось непременным,
а тогда при машине останется он.
Весело сказал латышу рязанец, кивнув на вокзал головою:
- Кажись, ничего, спокойно.
А полтавец презрительно махнул рукой на южный берег:
- Э-э... горячку там пороли здря...
Но сердитый грузин метнул правым глазом, - левый он щурил, - в небо к
востоку.
- А это тебе что?.. А? Пилав?.. Или это кебаб?.. Батум бывал?
Пилав-кебаб кушал? Вон! Смотри!
Довольно глянул на полтавца, уничтожающе на латыша и раздул тонкие
ноздри.
С востока двигался аэроплан, казавшийся пока еще не больше орла, но не
"альбатрос", не "таубе", не "блерио", не "фарман", к которым пригляделся
глаз на германском фронте.
- Англичанин, - сказал сердито-довольно грузин. - Шорт.
Рязанец свистнул.
- Теперь держись наши... начнет, сукин сын, бомбы в поезда швырять.
- А вокзал!.. Какой же смысл в поезда, товарищ? Налицо ведь вокзал, -
встревожился латыш.
Полтавец энергично махнул сверху вниз обеими руками, сам присел в
коленях и поясе и добавил:
- От-туда, к черту!
Но тем же торжествующим тоном спросил грузин:
- А это?.. Шешлык? - и указал пальцем пониже в ту же сторону неба.
Присмотрелись, закрывшись руками от солнца, и увидели новую черточку:
второй шорт.
- Хлеба! Хлеба готовить надо! - Сердито и решительно грузин шагнул было
снова к лавочке, но латыш снова удержал его за плечо.
- Зачем тебе тратиться? - кивнул рязанцу, и тот пошел косопузой своей
общегубернской мещеряцкой походкой, как петух на ястреба в небе, поглядывая
на бипланы.
Однако не одни они только заметили врага. Кругом затыкали руками в
небо, заволновались, и уж различалось среди нестройного живого шума ровное,
тихое пока жужжанье машины. А какой-то молодой парень, около стоявший с
возом, вскрикнул вдруг, точно увидал судьбу: