"Сергей Николаевич Сергеев-Ценский. Неторопливое солнце (Поэма в прозе)" - читать интересную книгу автора

выбиваются наружу из тугой смоляной зелени то куском белой стены с
двумя-тремя окнами и балконом, то красным, то серым пятном крыши, и вместе с
запахом нижней зелени, расплавляясь в солнечном воздухе, доплывают сюда
звуки шарманки. Здесь они не режут уха, здесь они согласованы с небом,
морем, цикадами. Но Зиновье хочется, чтобы трещало, звенело, рыдало около
нее. У нее такие стремящиеся вниз текучие, жадные глаза, когда поспешно идет
она к проволоке своей ограды с пушистым, как утенок, Ваняткой на руках.
- Ах, до крайности хорошо как играет!.. Кабы не Ванятка да не обед
готовить, побежала б я туда сломя голову!
И еще делает два-три порывистых шага; различает еще и гулкий бубен.
- А в бубен как!.. Ишь!.. Ишь ты!.. Ишь!..
Может быть, хочется ей повертеться под музыку, пощелкать пальцами,
похлопать в ладоши, положить какому-то новому голову на плечо, - мечтательна
молодая женская душа. Стоит Зиновья, худая, длинная, восхищенная, смотрит
назад, на сухого Назара, смотрит вперед, на нижние дачи, где шарманка,
прижимает крепко Ванятку - и на глазах у нее почему-то слезы.
И когда откуда-то из божьего мира вокруг прибегает шестилетний Фанаска,
старший Назаров сын, за куском черного хлеба, чтобы опять поспешно уйти и
раствориться в божьем мире, - Назар встречает его:
- Ты что же это, бегоулец, все бы тебе шататься беспутя? Нет дома
посидеть?.. А за ухи хочешь?
"Бегоулец" - белоголовый, волосы на затылке торчком, от солнца выцвели,
нос облупился, глаза, как у матери, голубые, глядят исподлобья.
- Муравья видишь? Он тебе со всего берет взятку: хоть ему цветок, хоть
труп палый... Вот у него учись, у муравья.
Фанаска слушает и молчит. На муравьев он смотрит, и даже один залез на
его босую и крепкую, красную, как сосновый сучок, ногу: Фанаска стряхнул его
другой ногой, почесался, оглянулся, тоскливо погрыз кулак, - видно, что ему
очень скучно.
- Ты как это трудиться не хочешь? - не отстает Назар. - Ты у меня
трудись смотри, а то на декох посажу.
С весны начал было Назар учить Фанаску буквам, но Фанаска все
удивлялся, почему "а", почему "бе"... "Бе, - повторял он вслед за отцом, -
гы-гы... бе!" Потом азбука приводила его в непобедимый ужас, и только брался
за нее Назар, Фанаска стремительно бросался вон из кухни, забивался в гущину
виноградника, пропадал. Пришлось отложить до зимы, но пока должен он был
полоть траву цапкой, ходить за водой в бассейн, обирать гусениц с маленьких
яблонь-карликов и многое еще. А кругом в божьем мире было столько
удивительных вещей. Захотел идти направо - ступай направо, захотел идти
налево - иди налево; везде хлопочут жуки, рыщут ящерицы, подлетывают с
треском кузнечики с красными крыльями; Фанаска ловит их, держит за голову,
говорит нараспев:

Кузнец-кузнец, дай деготьку,
А то гол'ву оторву!

И кузнец боится и дает. Или снимет зеленого червяка с листа и внушает:

Червяк-червяк, дай п'утину,
Червяк-червяк, дай п'утину...