"Сергей Николаевич Сергеев-Ценский. Движения (Поэма)" - читать интересную книгу автора

каменно-твердый подбородок. И в то же время как-то неясно почувствовал Антон
Антоныч, что никого нет, кроме него, на балконе, что свечи только здесь, а
дальше темно, и пахнет сосною.
- Ты... пальцами что сучишь? - пробормотал Антон Антоныч. - Ты... не
сучи!..
- А? - нагнулся к нему, не поняв, Веденяпин.
- Не крути... Не люблю я, когда у меня под носом, как сказать... так
вот... Не люблю!
- Ты что это?.. Ты подписался? - спросил Веденяпин.
- Я подписался, - ответил Антон Антоныч.
- Ну хорошо... И давай деньги.
- И хорошо... А, конечно, хорошо... Чем же плохо?.. И дам деньги... -
медленно ответил Антон Антоныч.
Руки Веденяпина отошли от спины и уперлись в стол рядом с руками Антона
Антоныча. Он посмотрел на эти почернелые от загара руки с длинными паучьими
пальцами, вспомнил, что Веденяпин должен был уйти из полка за нечистую игру
в карты, - и вдруг взял его за правую руку своей, подобрал один к другому
эти пальцы и сказал:
- А ну, брат, чи у тебя рука крепче, чи у меня? Жми изо всей силы, так,
чтобы аж... кровь из носу, ну-у? - И встал.
Веденяпин был выше Антона Антоныча, но чуть-чуть на носки приподнялся
Антон Антоныч, чтобы серые глаза его пришлись вровень с желтыми глазами
Веденяпина. Веденяпин был лет на пятнадцать моложе Антона Антоныча и шире в
плечах и руках, но всю свою упругую степную жилистость изо всех уголков тела
собрал Антон Антоныч. Веденяпин улыбнулся, оскалил клыкатые зубы и сузил
глаза, но закусил губы Антон Антоныч и в корнях волос на темени чувствовал
бегающий холод.
- Ну, та дави, не бойсь!.. Та не бойся, дави смело!.. Ты ведь силач,
охотник, как сказать, о-фицер! - пропускал сквозь зубы Антон Антоныч.
И так, неизвестно сколько, но показалось, что страшно долго это было.
Он видел, что перестает уже улыбаться Веденяпин, что под кителем напружилась
и разгладила складки грудь, и плывут уже на смену ближним дальние запасы
сил, широко смотрел прямо в желтые глаза и говорил полушепотом:
- А шо, малый, га?.. То как будто и не так легко это, га?
Почувствовал, что передвигает свою ладонь ближе к его пальцам
Веденяпин, - и крикнул, откачнув голову.
- Чест-но-о! Т-ты-ы... - и глубже просунул на прежнее место свою
ладонь.
- Будет! - рыкнул вдруг Веденяпин, выдернул и добавил: - Ты, этого... Я
двумя пудами крещусь, а у тебя какая такая особенная сила?.. Тоже!..
- То уж бог его святой знает, та бог знает, та бог знает... - довольно
разминал свою руку Антон Антоныч и, заглядывая сбоку прямо в его желтые
глаза, смеялся весело.


Уехал - пропал в темноте - Веденяпин на своей пегой лошади. Утром Антон
Антоныч поехал в город, а когда приехал через три дня, - узнал, что
загорелись два стога соломы и сгорели дотла, что едва отстояли другие два
стога и постройки, что нашли в соломе какие-то пропитанные фосфором тряпки и
в умышленном поджоге обвиняют его.