"Сергей Николаевич Сергеев-Ценский. Сад (Повесть)" - читать интересную книгу автора

по-хозяйски со всех сторон дерева, и слышно было, как они хрустели на земле
под чьими-то ногами.
За шумом тот, кто хозяйничал в саду, не слыхал, как подполз Шевардин, и
когда чиркнула и зажглась за его спиной спичка, он обернулся и застыл на
месте, испуганно мигая глазами.
Это был молодой мужик, остролицый, низенький, с кустистой бородкой, с
мешком в левой руке. Несколько мгновений он стоял ошеломленный, потом
светлым пятном в темноте кинулся к плетню, натыкаясь на ветки.
Не отдавая себе отчета, зачем это нужно, Шевардин бросился за ним.
Он настиг его около самого плетня, и они боролись там, тяжело дышащие и
безмолвные, как два зверя.
Шевардин чувствовал, как потом и грязью пахло от мужика и какие узкие,
жесткие были у него руки, точно куски деревянных брусьев, сбитые на локтях,
и слышал, как стучали у него зубы и хрипела грудь.
И когда Шевардин, более сильный, свалил его, он услышал глухой голос,
идущий снизу:
- Пусти!
Так много было в этом голосе глубокого провала, что он мгновенно разжал
пальцы, впившиеся в костлявые плечи, и встал над ним, высокий и ожидающий.
Вор тоже встал.
Глаза Шевардина освоились с темнотой и теперь почти ясно различали
белеющую перед ним рубаху мужика и ловили в воздухе его дыхание, тяжелое и
густое.
- Здоровый какой! - с одышкой заговорил мужик. - А говорили - из
господ... Из господ, а здоровый... Ешь, должно, вдосталь?
Нескладные слова, глухие и скрипучие, ударились в Шевардина и упали
наземь; а вдогонку за ними поползли другие слова, такие же ненужные:
- Теперь, значит, на съезжую меня поведешь?.. Сделай милость, веди на
съезжую... Хоть веди, хоть не веди, все одно...
- Да ты что, пьян, что ли? - крикнул на него Шевардин.
- Пьянай?.. - Мужик помолчал, точно выдавливал откуда-то из себя
горечь, и в словах его почудился злой смех. - Только того и пьянай - жена
помирает... Только и пьянства - двое суток помирает, а значит, того... и не
могит... Ни помереть, ни жисти нет... кричит!
- Больна, что ль? - тихо спросил Шевардин.
- Мочь надорвала! - с силой ответил мужик. - Значит, тяжело подняла по
хозяйству, ну, надорвала... Сама, понимаешь, тяжелая была (руки мужика
метнулись около живота), а тут ешшо чижельство подняла - и враз... Как
легла, так и лежит... Пластом... Душа с телом расставается.
- Черт куцый! - закричал Шевардин. - Тут акушерку искать нужно, а он в
сад лезет... В сад-то зачем лез?
- Это самое... ты постой, - вдруг ухватил его за руку мужик. - Что на
меня кричать? И так я убитай... Кушерки-то, ее у нас нету... Значит, бабка
есть, а кушерки нету... Бабка, - это наша, значит, Севастьяниха, - возьми ей
чего-то и дай... Ну, хуже ей стало, жене-то: кровью зачало рвать...
Кричмя-кричит, живот во какой, а пользы нет... Кушерка - она есть, только в
Студенке она на заводе, такая, значит, казенная, от земства, а то тут, в
Неижмакове, господа на свежий воздух приезжают, ешшо кушерка есть, немка
она, значит, вольная... К той я ездил в Студенок, вчера ешшо ездил, ну,
говорят, занятая, а сюда пошел до немки, эта не хочет. К ней, конечно, с