"Сергей Николаевич Сергеев-Ценский. Взмах крыльев (Стихотворение в прозе)" - читать интересную книгу автора

возмущенным голосом говорил отцу:
- Это бесчеловечно! Как хотите, это бесчеловечно!.. Его отравить нужно,
и больше ничего. Поставьте ему мышьяку на окошко.
Отец недоумело разводил руками и отрицательно качал головой.
Видно было, что бешеному безысходно надоело сидеть взаперти. Собрав
свою огромную силу, полустянутую горячечной рубахой, ритмически и неослабно
он ударялся всем телом в толстую дверь. После каждого удара он рычал глухо и
злобно, отбегал к стене и снова всем телом с разгона бросался к двери.
И дверь трещала. Расшатанные петли ее визжали и хлюпали, середина ее
уже коробилась и выступала в коридор, и только крепкий двойной замок еще
держался.
- А-га-га-га! - хрипло кричал бешеный. И жутко было всем от этого
крика.
- А ведь он сорвет, пожалуй, двери? - пугливо отступая к порогу своей
палаты, говорил Эверест моему отцу.
- Наказание какое-то! - махнул рукою отец. - Дураку пришла фантазия
принять бешеного, а я за него отдувайся.
- Ну, а вы все-таки как думаете, сорвет или не сорвет? - не отставал
Эверест.
- Должен же он когда-нибудь устать? - сердито отозвался отец.
Давыд и Кузьма, ругая один другого, подперли дверь плечами, но через
четверть часа они запросили смены, а бешеный был неутомим, его стуки стали
еще страшнее, торжествующий хриплый крик еще зловещей.
Скоро кто-то заметил, что у него свободна правая рука, толстый холст
рубахи он, должно быть, разгрыз острыми зубами, и теперь эта мускулистая,
волосатая рука могуче потрясала изнутри дверь за медную скобку.
Дверь дрожала, как осока под ветром. Стало ясно всем, что сейчас он
навалится на нее и сорвет с петель.
Кузьма Гнедых опрометью бросился в другие отделения за служителями;
отец искал в кладовой веревок, больные захлопывали двери своих палат.
Я стоял, готовый каждый момент убежать к себе в комнаты и запереться на
ключ.
И вдруг случилось нечто героическое и простое, как всякий героизм.
У нас в 8-й палате лежал худосочный семнадцатилетний парень Гаврюшка.
Так как была у него болезнь почек, то звали его в отделении Гаврюшкой "с
почками". Лечился он от своей болезни какими-то водами в синих сифонах.
Когда все разбежались от дверей курительной, я увидел Гаврюшку с
сифоном, поспешно идущего к этим самым дверям.
Он остановился перед окошком и хладнокровно направил свежую струю воды
на голую руку бешеного.
И вышло то, чего никто не ждал. Бешеный завыл, как собака, в которую
попали камнем, и бросился в дальний угол. Прекратились стуки, торжествующий
рев сменился жалким плачем.
Плохонький Гаврюшка победил. Что потом было - месть? ликование? - я не
могу точно сказать, но изо всех палат высыпали больные с оловянными
кружками, со стаканами, с чашками воды. Все вспомнили вдруг, что бешенство -
водобоязнь. Всякому хотелось плеснуть водою туда, в страшное, маленькое
окошко курительной комнаты. Кто-то вытащил из кладовой старый гидропульт и
прилаживал к окошку его длинную кишку, а кругом все смеялись.
Побежденный бешеный жалобно кричал, как большая хищная птица, гонимая