"Сергей Сергеев-Ценский. Обреченные на гибель (эпопея Преображение России #1)" - читать интересную книгу автора

было - сидел кто-то, и когда подъехали, он встал, и Силантий узнал
старшего сына доктора - Володю, длинного и тонкого, как отец, и когда
выпрыгнула из фаэтона барышня, Володя ударил ее по щеке и крикнул:
- Шлюха!.. Гадина!.. Дрянь!.. - Барышня взвизгнула, а он еще раз
ударил.
Офицер, еще сидевший в фаэтоне, поспешно постучал в сутулую спину
его, Силантия: "Назад!.. Поезжай назад!.." И, повернув лошадей, стегнул он
их кнутом с большим сердцем и долго, тарахтя колесами по мостовой,
разрешенно и злорадно кашлял и усмехался криво.
А на другой день (в воскресенье), когда приходилось вечером получить
с Худолея, а тот забыл оставить на это деньги, как это часто случалось и
раньше, Силантий в первый раз укоризненно и внушительно сказал доктору:
- За-бы-ли?.. Та-ак!.. Ну, а ведь они же, кони, не забывают, что им
вас возить каждый день надоть?.. Им же, например, овса надоть купить и мне
с семейством, к примеру, требуху свою надоть чем ни то набить... Гм... А
вы за-бы-ли!.. На очень многое это вы, стало быть, память хорошую имеете,
а что очень малое, про то забываете!
- Ну, я завтра... Я тебе завтра дам... Ты напомни завтра, - сказал
было Иван Васильич.
Но Силантий знал, что теперь придется доктору просить деньги у своей
жены, а у той тоже может не быть, и потому он веско и не спеша доказывал,
что деньги ему нужны непременно сейчас, что больше седоков у него никаких
не бывает, только он, доктор, что корысти для него никакой нет, что он
месячный, а езды много.
Вечер этот был ясный, хотя и поздний; Иван Васильич стоял против
Силантия и говорил ему:
- Неужели нельзя до завтра?.. Никак нельзя?
- Хотите, чтоб кони без корму посдыхали?.. Дома возьмите, если с
собой не привезли!
- Дома нет.
- Ну, а вы ж своему дому хозяин или кто?.. Что ж у вас в дому
залежной какой десятки нету?
- Нету.
- Стало быть, что свое, то вас не касается, а только что чужое?
Иван Васильич посмотрел в его волчьи исподлобья глаза своими
кроткими, льющими жалость, расстегнул белые пуговицы шинели, снял ее и
подал Силантию.
- Вот, возьми.
- Зачем это? - отстранился Силантий.
- Продай, - тебе овса дадут.
Несколько мгновений стояли они так друг против друга, и Силантий,
сказавши, наконец, твердо: "Может, дадут, а может, и не дадут!" - взял
шинель обеими руками, положил на сиденье фаэтона, сел на козлы, перебрал
вожжи...
Добавил:
- Гм... Чудное дело!.. Десятки в доме нет!..
И поехал, не простившись.
Но на другой день явился раньше, чем всегда, и сам принес денщику на
кухню аккуратно сложенную шинель, прося повесить ее на вешалку так, чтобы
не заметил доктор.