"Слава Сергеев. Я ваш Тургенев" - читать интересную книгу автора

Один такой, уже седой, с виду интеллигентный дядечка, чем-то неуловимо
похожий на правозащитника Ковалева, очень давно работавший в их газете, с
ласковой улыбкой взял по его указанию мою следующую статью и мурыжил ее со
все такой же ласковой улыбкой месяца три-четыре, а на мои звонки через месяц
отвечал с нарастающим нетерпением: я же сказал, как только, так сразу, - и
мне пришлось в конце концов сказать об этом моему покровителю, и эта седая
сволочь, встретив меня в коридоре, еще и щерилась: зачем же вы жалуетесь,
дорогой С., я просто немного забыл, столько дел, знаете...
Я приходил, и мы разговаривали, немного выпивали в буфете и в его
большом кабинете с телевизором и кожаными креслами. Он модничал, подражал
Хемингуэю, наверное, тогда все ему немного подражали, и носил в кармане
дорогую фляжку White horse, прикладываясь к ней прямо за столом. И я видел,
что он, как говорится, рисуется, ему было приятно это отношение старший -
младший, он чувствовал себя немного учителем, а может, вспоминал свою
молодость, как он ходил по Москве молодой и неприкаянный и даже не думал еще
о том полузабытом ныне своем романе, который сделал его знаменитым. Еще мы
много говорили о политике, но я не помню, к сожалению, точного содержания
этих разговоров; помню, что я, кажется, был не очень доволен происходящим,
дававшим, на мой взгляд, слишком много шансов коммунистам и вообще красным,
а он говорил, что все идет более-менее нормально, все проходят через дикий
капитализм и что иначе и быть не может.
- А чем ему было быть тогда недовольным? - сказала мне одна моя
приятельница, которой я рассказал какие-то фрагменты нашей истории. - У него
же все было хорошо тогда. Известность, хорошая работа... Печально не это.
Печально, что в нашей жизни ничего не бывает "навсегда". Он был очень
известен в самом конце 1980-х, и его известность прошла. А он привык к ней,
и теперь ему плохо. И ему остается только надеяться, что через 15-20 лет
кто-нибудь вдруг вспомнит о нем и скажет: слушайте, а помните, был такой
неплохой писатель, где он?.. Или он сам опять напишет что-то хорошее или
просто новое и модное...
- Он симпатичный, - сказала мне недавно другая моя подруга (почему-то
среди моих знакомых им интересовались в основном женщины), - он очень милый
и талантливый, он просто попал немного не в свое время: всем было не до
того, не до литературы; если бы он написал свой роман года на три-четыре
раньше, была бы слава. А тогда он написал, и только все пошло - переиздания,
телевизор, и вдруг прежняя жизнь обвалилась в 1991 году, какая уж тут
литература...
Я ему передал эти слова (а предыдущие не передал) и увидел, как он
обрадовался, как ему стало приятно, доброе слово и кошке приятно, а
художнику и подавно, художника-то каждый может обидеть... И он велел
передать моей подруге привет, и я даже заколебался, а не познакомить ли их,
но потом посовестился: мужа подруги я знал и подумал, что это будет нехорошо
по отношению к нему.
И, может, зря, подруга была не дура, и ничего серьезного, разумеется,
бы не было, все бы просто немного развлеклись, а мой герой немного больше
поверил бы в себя. Потому что что же еще умеют женщины и для чего они вообще
нужны, как не для того, чтобы внушить нам веру в свои силы? Потому что его
женщины - это была вообще песня, они занимались чем угодно, только не своими
мужчинами; потом он же был романтик, хемингуэй и при постоянной жене,
которая, кажется, была его немного старше, попадал в длинные параллельные