"Слава Сергеев. Москва нас больше не любит " - читать интересную книгу автора

злые, и у милиционера на улице якобы было можно спросить, который час... И
т. д. и т. п., обычный в таких случаях набор.
Но когда я ему говорю, что ему и сейчас никто не мешает пить портвейн в
подъездах, только портвейн будет получше, и что он легко может уйти со
своего поста арт-директора большого рекламного агентства, залезть в
мастерскую и там писать картинки и сильно пить вечерами с друзьями, которые
всегда будут рады к нему зайти, - он говорит "сам дурак" и что, мол, зачем я
ему это предлагаю, такую ерунду?!
Кто-то, кстати, мне говорил, что их агентство обслуживало прошлые
выборы. Адрес обслуживания не указывался, но это даже неважно...
Тем временем в кафе на набережной все стали собираться, обед подошел к
концу, они расплатились, причем, как всегда с этим Андреем, как только
возник разговор о деньгах, возникла небольшая заминка: второй Анин муж,
Саша, чей день рождения начинался завтра, положил 100 долларов, и остальные
стали давать кто по 15, кто по 10, ну и Андрей дал 20, но тут его новая жена
сердито сказала ему, чтобы он добавил еще хотя бы 10, так как их же двое!...
И, простите, дочка-то чья?
Он вообще немного жмот, этот Андрей, вот что я вам скажу по секрету,
современный человек, немного жмот и патриот - вот как, такой коктейль, даже
в рифму получилось.
Мы пригласили их домой. Соскучились по общению и вообще, сколько
времени я не видел Аньку - сто лет, как время-то летит! Хотя когда-то, в
прошлой жизни и при прошлой жене, она с этим Сашей-2 приходила ко мне домой,
весьма меня при этом удивив. Я тогда не сразу врубился, что в их triangle
произошли некоторые изменения, и на поле вышел новый талантливый игрок. Тем
более, они зачем-то вешали мне тогда лапшу, что, мол, Андрей вот-вот должен
подойти и к нам присоединится, просто он задерживается. Так и не
присоединился...
Ну с этими размышлениями мы прошли Зурбаганскую набережную, свернули на
нашу улицу Василенко и взяли в магазине коньяку и две бутылки сухого вина;
часть народа, который я не знал, от нас откололась и пошла в их санаторий
дальше по шоссе, а мы компанией человек пять поднялись немного наверх к
Массандре и свернули в наш двор.
Боже мой, старые Зурбаганские дворики зимой, где я их только не
вспоминал, от Москвы до экватора - этот неповторимый запах сырости и моря,
старая сосна в центре двора, одна-две скамейки, лестницы на второй этаж,
увитые сухим виноградом веранды, висящее на веревках белье, вечнозеленые
кусты у неработающего колодца... Как сказал один писатель - этот ласковый
Юг.
При этом мы болтали про всякие московские дела, и это было немного
странно, идти здесь, в Зурбагане, с людьми, которых я встречал и помню в
московских интерьерах и координатах. Например, Анька со своим Сашей теперь
живет на Белорусской, Андрей у Китай-города, и когда мы шли и разговаривали,
я вспоминал эти московские места и пейзажи и спросил: а как там Москва?
Они стали смеяться и снова спросили: да давно ли мы здесь?
Я перестал выпендриваться и рассказал, что все получилось случайно, а
не потому, что я такой смелый и супер-свободный человек. Приехали-то всего
на две недели, в зимний отпуск, а потом в журнал, в котором я работал,
пригласили нового главного редактора, совсем молодого мальчика с очень
большими амбициями, но недостатком образования или вкуса, или уж я не знаю,