"Слава Сергеев. Москва нас больше не любит " - читать интересную книгу автора

уже говорил, что помню такое же ощущение почти физической легкости, - это
было в Москве несколько недель после августа 1991 года, - я не был в городе
в дни Революции и, вернувшись, сразу его почувствовал. Такое ощущение в
столице нашей родины, увы, бывает очень редко.
Походив по площади, мы поднялись в гору и, пройдя мимо Лавры, прошлись
по булгаковским местам на Подоле. Здесь революции почти не чувствовалось,
только по обилию среди обычных для таких мест товаров оранжевых флажков и
других сувениров, матрешек с портретами Ющенко и Тимошенко, косынок, кружек
и даже ручек оранжевого цвета можно было понять, что произошло. Общая
атмосфера была не очень и напоминала наш Арбат... Мы постояли у дома (то
есть домика, очень маленького) Михаила Афанасьевича, все же купили оранжевую
кружку "Так!" на память, а потом переулками вернулись опять к Майдану и
зашли в ближайшую кофейню, согреться, посидеть, как-то осмыслить
впечатление.
Народу в кофейне было много, некоторые с детьми, несмотря на довольно
высокие для Киева цены. Мы что-то заказали, сели за столик у окна и стали
смотреть на площадь и на народ на ней. Все-таки человек удивительно быстро
ко всему привыкает, а может, атмосфера в этой кофейне была такая, потом мы
назвали ее "московской", - через минут двадцать мы уже отвлеклись и
обсуждали какую-то ерунду, я даже не помню, что: то ли московских друзей, то
ли отношения на работе жены, то ли цены на жилье в Москве и в Киеве.
Вышли, когда было уже темно. Народа чуть поубавилось, но все равно было
многолюдно. Повторюсь, несмотря на вечер и прибавившееся количество пьяных,
в воздухе, в отличие от столицы нашей родины, не чувствовалось ни малейшей
агрессии. Надо было купить что-то поесть с собой в гостиницу, и я предложил
зайти в магазин "Хлеб", большая витрина и вывеска которого выходили на
площадь. Даже не пойму, что меня привлекло в этом магазине, - может быть,
размеры: в Москве, после закрытия и "переформатирования" филипповской
булочной на Тверской, я что-то не припоминаю специализированных хлебных
магазинов такой величины.
Когда мы вошли, я понял, что меня привлекло. Что-то было в этом
магазине давнее, вы удивитесь, - "советское", в немногочисленных хороших
смыслах этого слова. Какое-то вечернее спокойствие, устойчивость и спокойная
не то, что бедность, скажу, небогатость, причем без всякой злости или
уныния. Такая атмосфера в России иногда бывает в небольших деревенских
магазинах или в оставшихся кварталах исторического центра.
Большие стеклянные прилавки и деревянные поддоны с хлебом, стеллажами,
один над другим стоявшие на железных тележках, горячий кофе с молоком в
стеклянных граненых стаканах у стойки с полузабытой надписью "Кафетерий",
спокойные и приветливые от природы, а не деланной корпоративной
приветливостью, немолодые женщины-продавщицы в белых фартуках и белых
старорежимных поварских колпаках... В зале находился даже ранее непременный
городской сумасшедший, что-то бормотавший о текущих событиях, но он был
абсолютно безобиден, и на него почти не обращали внимания.
Где в Москве вы сейчас увидите такое? Я даже немного поговорил с одной
из продавщиц на темы политики. Но она общалась со мной неохотно: то ли псих
ей уже надоел, то ли вообще к вечеру уже не было желания обсуждать что бы то
ни было.
- Поддерживаем вроде, - сказала она, но с какой-то даже иронией
добавила: - Не знаю... Все они обещать горазды. Посмотрим... Наше дело