"Слава Сергеев. Москва нас больше не любит " - читать интересную книгу авторане врет и действительно был в Чечне, сидели с автоматом в блиндаже,
вглядываясь в чужую, душную темноту, откуда вполне могла прилететь пуля или граната, и почему-то мне захотелось... попросить прощения у его мамы. За что? Простите меня, Татьяна, что ваш сын сидел вот так, в казарме, на солдатской железной кровати и пел идиотскую песню. Хотя почему "простите меня", я-то тут причем?! Я ведь всегда голосую за СПС, а СПС был против обязательной армейской службы, пока не развалился. А вот вы, Татьяна из Волгограда, вы, скорее всего, вообще не ходите на выборы, а если ходите, голосуете за "Единую Россию". Потому что вам нравится Путин. Он хороший, положительный и немного похож на вашего начальника цеха. И вообще, сейчас ведь, простите за повтор, много лучше жить стали, чем раньше. Я спросил: - Слушай, а твоя мама на выборы ходит, ты не знаешь? - Не, не ходит. Один раз ходила, я не помню, когда. К ним на завод разнарядка пришла, столько-то человек должно пойти и проголосовать. Она пошла. А так нет, не ходит. А вам зачем? И все равно, как говорится, "несмотря на" - простите, Татьяна, что так получилось. Что вы голосуете так, как голосуете. И живете так, как живете. Что мы за 10 лет 1990-х годов не смогли вам ничего объяснить и, в общем, даже не пытались, и в результате ваш сын был снайпером в Чечне и стрелял в своих же сограждан, которым тоже никто ничего толком не объяснял. Что единственное, чему смогли научиться наши дети в минувшее десятилетие, это принципу "каждый за себя, и все против всех". Тогда я сказал: давай, что ли, познакомимся. И назвал себя. - Остап. Все засмеялись. - Прикалываешься? - спросил я. - Почему? Меня, правда, так зовут. Могу паспорт показать. - Ну, покажи, - сказал я, и он достал из сумки паспорт с двуглавым орлом, и рядом с фотографией, где он был еще более маленьким и еще более испуганным, чем сейчас, в этом кафе, и я прочитал: Остап Петрович Пушкарис. Мальчишки засмеялись: а вы не верили. - Ты что, прибалт? - Да нет, наша бабка была из немцев. - Из кого? - Из немцев. Ну, она была из Сибири. Мамка говорила. - Поволжские немцы, - сказал я. - Выселенные Сталиным в Сибирь. Потом вернувшиеся. - Что? - он не понял. - Тебе что, про это не рассказывали?... Ладно, Остап Петрович, давай выпьем. За тебя. За нашу армию. Ты что, и правда, был снайпером? Мальчишка с торжеством достал из сумки военный билет - все-тот же двуглавый орел на обложке, развернул: - Вот. Как паспорт, только поменьше. Герб, мелкие надписи, графы: рядовой, сержант, сержант-снайпер, прапорщик. - Тебе что же, и стрелять приходилось? Он отвел глаза, и я тоже испытал странное стеснение, а ну как скажет |
|
|