"Слава Сергеев. Москва нас больше не любит " - читать интересную книгу автора

общем, она не выдержала и, несмотря на строжайший запрет инструкции и
абсолютно не думая о сложной истории страны в ХХ веке, послала бабку на три
буквы, при этом еще и добавив от себя:
- Сама во всем виновата, старая дура!
И, не слушая ответную реплику, быстро удалилась к соседним подъездам. У
нее ведь работа сдельная, долго разговаривать некогда: чем больше сделаешь,
тем больше заплатят.
Это молодое поколение, оно вообще жестокое до невозможности.
- Вообще, - говорит жена, - сейчас в Москве первая реакция людей на
подходящего, любого подходящего, даже женщину, молодую симпатичную девушку -
напряженное недоверие, закрытость, страх, почти физический, желание пройти
мимо, иногда, от страха - агрессия. Если рядом ребенок, его могут
инстинктивно прикрыть рукой, придвинуть к себе. Как животное в лесу. Потом,
когда обнаруживается, что это социолог, просто уличный опрос - облегчение:
а-а, вот вы что, ну, давайте, давайте поговорим... Хотя недоверие
сохраняется, часто ехидно спрашивают: а зачем это вам?
Так что неправда, когда говорят, что у нас люди неотзывчивые и грубые,
даже как пройти куда-нибудь не скажут, мимо пробегут, - они просто всего
боятся! Я же говорю, как звери в лесу.

Церковь Праскевы-Пятницы

Зимой ездили в Казань, к родственникам жены и заодно проветриться
немного, на снег посмотреть. В Москве последнее время с этим плохо. Хорошо
съездили, и правда, на снег насмотрелись, на сугробы, на то, как он блестит
под фонарями вечером, как пушистым ковром покрывает дворы и по нему поздно
вечером цепочки одиноких следов тянутся. Потом, город такой после Москвы
тихий, хотя и современный, последние годы сильно похорошевший, много
торговых центров, кафе и все сильно дешевле по сравнению со столицей нашей
родины. Иногда я бродил там один, особенно в районе исторического центра и
казанского Кремля. Тихие улочки, старинные дома, улицы не заполнены
автомобилями, как в Москве. В тех местах, кроме огромной новой мечети в
черте Кремля, много церквей, часто недавно отреставрированных и покрашенных,
рядом храм со знаменитой чудотворной иконой Казанской Божьей матери, которую
папа Иоанн Павел II подарил (или вернул, как угодно можно сказать) нашей
стране. В одну из таких церквей, всю белую, чистую, с большими синими
куполами, я и зашел, честно говоря, в основном, чтобы погреться. Еще
название меня привлекло необычное на дорожном указателе - церковь
Праскевы-Пятницы.
Зашел и обрадовался - в церкви никого не было. Ни одного человека,
несмотря на воскресенье. Все-таки что значит не совсем русский город. Только
горели несколько лампад и свечей перед образами и настольная лампа в углу,
где киоск со свечками и иконами, где какая-то бабушка читала, шевеля губами,
церковную книгу. И так необычно для церкви - в боковом приделе стояло
несколько кресел, именно кресел и журнальный столик. Я спросил у бабушки,
можно ли присесть, сел и огляделся. Увидел большой, метр на метр, наверное,
образ Святителя Игнатия Брянчанинова, и обрадовался: я читал его проповеди в
Интернете, и еще у меня есть его книжка. Это святитель пушкинского времени,
и у него в проповедях есть одно очень хорошее место, где он говорит о людях,
считающих свою веру чуть ли не заслугой. А ведь в Евангелии сказано -