"Иннокентий Сергеев. Кабиры (цикл: Дворец Малинового Солнца)" - читать интересную книгу автора

Я вытащил кинжал.
- Гингрина,- сказал я.- Если эти твари ворвутся сюда, я не уверен, что
смогу тебя защитить. Я не принуждаю тебя ни к чему, ты свободна. Если ты
умрёшь, я умру вместе с тобой.
Гингрина взяла из моей руки кинжал.
- Ведь ты никогда не хотела жизни,- сказал я.
Она кивнула, сделала шаг назад, замерла... и ударила себя кинжалом в
грудь.
Послышался грохот, и нападавшие ворвались в комнату. Я схватил кинжал и
занёс руку, но что-то тяжёлое обрушилось на мою голову, и я потерял
сознание.
Когда я очнулся, вокруг никого не было. Гингрина была мертва.
Красный цветок разлился на её груди. Она лежала посреди комнаты; никто не
потрудился убрать её тело. Я сидел на полу подле сломанной кровати, и не
было ничего, что могло бы облегчить мою душу, не было даже слёз, в голове
зияла пустота бездны, неяркий свет казался дымным и горьким, и я не мог
сглотнуть эту горечь. Пошевелиться не было сил, да и зачем? Меня уже не
было, а то, что осталось, не всё ли равно, где оно останется.
Я услышал приближение шума и хохота и топот ног. В комнату ворвалась
толпа, разодетая в нелепые, режущие глаз одежды, лица людей были закрыты
масками, так что видны были только рты, и эти рты кривились и
расползались, снова стягивались, исторгая смех, мужские и женские голоса,
и все пьяные. Проносясь мимо, их руки тормошили меня, и я подумал, что они
смеются надо мной, но потом понял, что они не знают о том, что случилось,
и думают, что я разыгрываю трагедию, их дикая оргия влекла их из комнаты в
комнату, по коридорам и лестницам, где их тени мелькали на засаленных
стенах, и от каждой комнаты они брали не больше, чем можно увидеть через
глазницы маски, когда жизнь кажется гримом на больном лице, их зелёные и
красные одежды дробились и кусали друг друга, и я не знал, что мне
сказать, чтобы они поняли, что Гингрина мертва, что её нет больше!
Тяжёлый, душный воздух стоял у меня в горле, а за дверью был шум и пляски
с огнями, и женщины в масках хохотали и хлопали в ладоши, и никому не было
до меня дела. Мёртвая девушка неподвижно лежала на полу.
А потом в дверях появился человек и назвал меня по имени, но я не
ответил. Тогда он назвал имя Транквилла, а за его спиной послышался топот
и визг. Он протянул мне письмо, но я не взял. Человек распорядился
принести вина, и когда принесли вино, я стал пить, а потом я сказал ему:
"Ты от Транквилла?"
- Да,- ответил он и отдал мне письмо и деньги.
Часть денег я вернул ему и сказал: "Похорони её".
- Кто она?- спросил человек.
- Гингрина, вольноотпущенница,- мой голос был слаб, и я не был похож на
господина.
- Хорошо,- сказал он.
- А теперь отвези меня к морю. Моя коляска должна быть здесь. И помоги
мне встать.
С его помощью я поднялся на ноги и вышел на улицу, и тогда я увидел, что
в городе ночь. Чьи-то невидимые руки набросили мне на плечи плащ, но я не
обернулся.
Я шёл вперёд, в ночь, и сквозь ночь - к морю.