"Иннокентий Сергеев. Кабиры (цикл: Дворец Малинового Солнца)" - читать интересную книгу автора

холодную воду, я не разгадал её тайну, но от этого она была ещё прекрасней.
Так продолжалось до тех пор, пока Транквиллу это окончательно не надоело.
Он совсем заскучал без меня; долгое время деликатность не позволяла ему
намекнуть мне на безобразность моего поведения по отношению к нему, но всё
имеет свой предел, и вот он сидел на краю моего ложа и произносил речь, в
которой мягко, но настойчиво давал мне понять, в чём, собственно,
заключается суть дела. Я возразил ему, что его аналогии неуместны, так как
я занят вовсе не тем, о чём он думает, точнее, дело обстоит не совсем так,
как он это себе представляет. Я занимаюсь воспитанием приёмной дочери, что
нынче широко принято, о чём он должен знать, если, конечно, не отстал от
времени, и если он может иметь родную дочь, то почему бы мне не иметь хотя
бы приёмную?
Он уцепился за это и сказал, что не вешает люльку своей дочери мне на
шею. Я сказал, что тоже не вешаю ему на шею Гингрину, и более того, далёк
от мысли сделать это когда-либо в будущем.
Видя, что я не на шутку увлечён Гингриной, он принялся расхваливать свою
новую подружку, которую он нашёл в этом городке. Его рассказ возбудил моё
любопытство. Транквилл заметил появившийся в моих глазах блеск, природа
которого ему была хорошо известна, и, схватив меня за руку, со словами:
"Идём, идём, ты сам должен её увидеть!"- потащил меня из комнаты, уже
радуясь своей победе.
Девушка и впрямь оказалась совсем недурна. Может быть, только чуть-чуть
не так хороша, как её описание, но вскоре я забыл и об этом. Транквилл дал
понять, что не прочь поделиться со мной найденным кладом.
- Не знаю, как тебя благодарить,- сказал я.
- Ты сам лучше всякой благодарности,- ответил он.
- Мы такие друзья с тобой,- сказал я.- Если бы я погиб, скажи, ты принял
бы смерть вслед за мной?
- Без всякого сомнения,- ответил Транквилл.- Я бы умер от скуки.
Подружку его звали Киллена, и в ней не было ровным счётом ничего, что
могло бы захватить воображение или подчинить мысли - прелестная девушка.
Кажется, её прелесть и состояла в том, как из простых элементов
создавалось нечто большее, нежели просто сумма частей. В ней не было
ничего, что существовало бы отдельно от всего остального, так что нельзя
было угадать, где же таится её очарование, свежее, радостное, в чём? В
глазах? В журчании тихого смеха, в улыбке? Где же? Лёгкое, воздушное
создание, она очаровывала, но не подавляла, привлекала, но не властвовала
и, не помышляя о том, чтобы завладеть моим сердцем, она позволила ему
отдохнуть от меня, а мне - от него.
- Ты по-прежнему не желаешь ничего слышать об истории Канидии?- спросил
меня однажды Транквилл, когда мы беседовали, отдыхая после обеда.
- Почему ты вспомнил о ней?- спросил я.
- Я видел её вчера.
- Но сказал только сегодня!
- Разве тебе это интересно?- спросил он.
И он рассказал мне о том, что было ему известно, и о чём он давно бы
рассказал мне, когда бы не мой строжайший запрет. Я был так очарован
атмосферой таинственности, окружавшей эту женщину, что не хотел ничего
знать о том, каково её положение, и как она его достигла. Теперь я узнал,
что Канидия своей красотой и образованностью сумела так очаровать одного...