"Иннокентий Сергеев. Кабиры (цикл: Дворец Малинового Солнца)" - читать интересную книгу автора

избавлюсь от этой неловкости, тем лучше будет для меня. И для тебя тоже,
если я тебе не безразличен.
Кончилось тем, что она согласилась. Раз уж всё решено, нужно ехать.
Чудесно! Подарки были куплены, коляска готова - закрытая со всех сторон,
белая с мягкими красными подушками, какая прелесть! Красс отдал мне и
наказал передать письмо, которое он написал Публию, после чего,
простившись, мы отправились в путь.
Дорога вовсе не показалась мне долгой или утомительной, хоть ехали мы
немногим быстрее, чем если бы шли пешком, нагруженные тяжёлыми корзинами.
Через каждую милю Милена требовала остановить повозку, говоря, что
утомилась и хочет отдохнуть, и удалившись под навес листвы, мы искали
мягкую траву или отдыхали на бережку какого-нибудь ручейка.
Я блаженствовал, наконец-то сбросив с себя бремя забот; только теперь я
понял, как оно тяготило меня все эти дни. Силы мои словно утроились, так
мне вдруг стало привольно.
- Как называется это дерево?- говорила Милена, лёжа на спине и поднимая
ногу, и мы смеялись над нашими занятиями ботаникой.
- Это дерево персы именуют сандаловым.
Чем ближе мы были к цели нашей поездки, тем чаще мы останавливались. Меня
уже понемногу начинало томить нетерпение, с которым я ожидал встречи со
своим другом. Нельзя сказать, чтобы настроение моё пришлось по вкусу
Милене, однако она не решалась спорить со мной, боясь, что я вновь начну
припоминать те слова, которые она говорила мне, когда умоляла разыскать её
Транквилла, воспроизводя их в точности, как по смыслу, так и по интонации.
Таким образом, подобно греческим риторам, я добивался большего
артистизмом, нежели доводами логики.
Увидев, наконец, Транквилла, я сжал его в объятьях.
- Держи его крепче, а то опять убежит,- сказала Милена, подходя к нам и
милостиво позволяя вконец смутившемуся Транквиллу приветствовать её.
- Красс набил коляску подарками, но, как видишь, есть кому позаботиться и
о тебе,- шепнул я своему другу, после чего стал расспрашивать о том, где
он столько пропадал, и почему он не давал о себе знать, негодный.
- С Милены всю краску смыло слезами, так она по тебе убивалась.
Транквилл медленно оправлялся от смятения, вызванного нашим неожиданным
приездом. Он сказал, что сначала отправился на север, в сторону гор, где у
него есть друзья.
- Прости, не догадался искать тебя там,- сказал я, подливая ему вина.- Я,
помнится, высказал предположение, что ты направился на юг. Почему на юг?
Не знаю.
- А ты, значит, остался у Красса.
- Да. Ты столь поспешно отправился в путь, что забыл взять с собой самое
дорогое. Я возвращаю тебе потерю.
- Ты говоришь о Милене? Но почему!
- Я люблю тебя, ты любишь её. Ты удивлён? Но я всего лишь делаю то, что
уже однажды сделано тобой.
- Как же это было давно,- сказал он задумчиво.
- Правда? А я и не заметил.
- Скажи, неужели Милена всё ещё любит меня? Она так ожила.
- Какая статуя не оживёт от любви.
- Сколько раз человек рождается, столько жизней он проживает,- сказал