"Юрий Сергеев. Становой хребет (Роман) " - читать интересную книгу автора Эх, разжиться бы золотом и вольно бы жить, никому не подчиняясь, в
усладу и беззаботно... Морозец поджимал. Егор зашёл в комнаты, провонявшие перегаром сивухи. Со всех сторон наплывал храп. Он пробрался тихонько к спаленке Марфы, затаился. Сердце колоколом бухало в груди, рука несмело толкнула скрипнувшую дверь. Лунный свет наискось лежал на полу и деревянной кровати с бугрившимся одеялом. Егор притворил за собой дверь, болезненно кривясь губами от её скрипа, и вздрогнул от насмешливого шёпота: - Куда ж ты денешься, милок... ить знала, что придёшь. Про страшную плату забыл... чё стал, пользуйся моментом, покуда пьяненькая и все поснули. Так и быть, уж приголублю гордеца... Егор скрежетнул зубами и, пригнув голову, вышёл. В нём всё кипело от злости, он с грохотом опрокинул подвернувшийся стул, улёгся, не раздеваясь, на жёсткую скамью. Марфа явилась белой тенью в ночной рубахе, присела у изголовья, опахнула сладким женским духом. - Егорша, - тихо и приветно шепнула на ухо, - да что же ты такой обидчивый. Ить пошутила я, вставай... - Иди ты... Дзинь-цзы-хэ взломала лёд, и Егор решился поведать отцу о своей задумке. Михей выслушал, неожиданно сбил сына с ног ударом чугунного кулака под дых. Бил остервенело ногами за непокорство, за свои прошлые грехи там, куда старшой намеревался идти, за наведённую в грудь бердану и своё унижение. и бросил на пол. На двери повесили тяжёлый замок. Своим приказал не кормить его и не откликаться, если позовёт, а сам ускакал к Якимову. Затворник пришёл в себя ночью. Хотелось нестерпимо пить, колотило всего от холода. Он постучал в двери амбара, но никто не отозвался. Треснувшим голосом проговорил вслух: "Ну, батя, этова я тебе век не забуду!" Сусеки с зерном затхло отдавали мышами. Сквозь узкое оконце пробивался тусклый свет ущербной луны. Всё тело наполнилось тупой болью, во рту было солоно от сгустков крови. Рассудок замутила отчаянная жажда мести. Егор в ярости заметался, ощупью отыскивая среди хомутов и прочего добра какое-нибудь железо. Нашел тяжёлый шкворень от бычьей арбы. Подовздел им плахи потолка, они шевельнулись, застонали выдираемые гвозди, посыпавшийся сверху сор запорошил глаза. Открылась щель под крышу. Страшный пробрался Егор в дом со шкворнем в руке. Мать всполошилась, запалила лампу. Увидев его окровавленное лицо с безумными глазами, запричитала. Грохнулась на колени перед иконой. - Где отец? - К Якимову подался, видать, запил там. А я собралась тебе молочка снести, вон черепушка у порога и хлеб. Кожух укрыться. - Жалко, что уехал... Отмучилась бы ты. Всё, мать! Ухожу я от вас, а то убью его. - Да смирись ты, Егор. Остынь! Ведь отец он тебе родной, нельзя так озлобляться. - Сказал, всё! Собери харчей на дорожку, - он торопливо оделся, |
|
|