"Юрий Сергеев. Становой хребет (Роман) " - читать интересную книгу автора

- Слава Богу, спиртику хлебнешь?
- Давай, коль не жалко.
Яков вытянул руками пробку, подал бутылку.
Егор глотнул прямо из горлышка и задохнулся. Брызнули слёзы.
- Гольём подсунул! Не... неразведённый, - еле продыхнул, хучь бы
упредили. Ху-у... как огнём внутри взялось. Так и сгореть можно.
- Привыкай, - довольно заржал Спирька, - эдак лучше продирает, зачем
воду хлебать да с коня слазить по нужде, на вот, шаньгой загрызи. Да не всю
лопай, оставь на закусь.
Харитон Якимов безучастно восседал глыбой на передке, подстелив под
себя огромную шубу поверх сена. Степенно перекрестился, хлюпнул губами:
- Но-о... Но, пошли. С Богом!
Четверо погонщиков стронули дюжину перемешавшегося скота. Два бычка
сцепились брухаться, роя копытами грязь и взвинчивая хвосты. Пронька
подскочил к ним, огрел по мордам кнутом. Бычки взмыкнули и разбежались.
Егор, расслабленный спиртом, оглянулся. Марфа всё так же одиноко стояла
у ворот. Что-то вычерчивала носком ичига на оставшейся плешине снега. Руки
глубоко засунуты в карманы шубейки, ярким цветком полыхала на солнце
махровая шаль.
И опять догнала и охватила гарцующего казака уже закоренелая
боль-тоска... "Должно быть, нашла коса на камень, - подумалось ему, - я не
могу уступать, она тоже такого калибру. С норовом и командирством. Эх,
Марфуша..."
К обеду приметили засёдланную лошадь, обрывающую метёлки травы у
зарослей кустарника. Якимов остановил подводу, долго водил биноклем вокруг и
велел сыновьям разведать, в чём дело.
Спирька с Егором наперегонки поскакали, с трудом изловили резвую
кобылицу под дорогим седлом и ковровой попоной. Рысью вернулись назад.
Якимов молча глядел на неё, обгрызая прокуренный ус. На ковре густо ссохлись
подтёки крови.
- Яков! Марфа куда ездила позавчерась?
- На охоту...
- Отведи кобылицу подале в кусты и пристрели. Ну, вражье семя! Ну,
девка! - И вдруг захохотал: - Вся в меня, стерва! Отжениховался купчик... До
русских баб лакомец. Ухайдакала... Не вздумай кому болтнуть, Егор.
- Не скажу, - хмуро отозвался Быков.
Человек тридцать конных гнали через степь напрямки стада орущих овец,
табуны отборных лошадей и отъевшихся за лето бычков. По ночам выставляли
караулы, за старшего атаманил Якимов. Он сразу ввёл военную дисциплину, не
велел пьянствовать и шкодить во встреченных посёлках.
Сам Упрятин укатил на лёгких дрожках вперёд под охраной десяти казаков.
Всё пока шло миром, но чем ближе пододвигался город, тем жёстче и осторожней
становился Якимов. Коней своих на биваках не выпрягал, только ослаблял
упряжь и подвешивал торбы с ячменём им на головы.
Сыновья по очереди дежурили у накрытого непомерным тулупом пулемёта, до
рези в глазах вглядывались в осеннюю темь. Егор их подменял, щупал и
оглаживал загадочный "Льюис", холодным зверем дремлющий до поры до времени.
Подмывало стрельнуть из неизвестного оружия, отогнать в своё дежурство
бандитов и заслужить похвалу казаков. Яков обучал его управляться с
пулемётом, потчевал для сугрева и храбрости утаённым от отца спиртом. Есаул