"Юрий Сергеев. Становой хребет (Роман) " - читать интересную книгу автора

остановится.
Марфа кинулась в яму, взвизгнула от холода. Мерцала сквозь толщу воды
белорыбицей, плавала намеренно долго, будто позабыв о нём, потом неспешно
одевалась, не стыдясь и унижая его своей наготой, пила из банчка спирт,
потом закинула отвязанный мешок поперёд себя и поскакала.
Егор было рванул следом, затем остервенело сплюнул и крикнул вдогон:
- Дура ты несусветная! Обрехала ни за что ни про что. Ну и чёрт с
тобой, катись...
Подался домой. Быть рядом с ней сейчас нельзя: в нём всё кипело от
ярости и рвались наружу запоздалые, не нужные никому слова. И только одно
утешало, что отказался от её задумки.

Ехал шагом в лохмах подступавшей от земли тьмы, а в глазах ещё стояла
сказочной русалкой шальная Марфа, витали в ушах её слова, чуялись её
опьяняющие губы и вовсе не загоревшее тело. Впервые терзало молодого парня
великое искушение.
Жар испепеляли щёки от засилья дум, зубы вскрипывали, и вырывался из
нутра болезненный стон. Но, как бы он ни обзывал и ни корил её, червь
сомнения точил душу. А может быть, и взаправду учинила она ему проверку.
Вряд ли! А кто знает...
Кто разберёт этих девок, что у них на уме. Егор тешил себя надеждой,
что она перебесится, представляя, как станет уговаривать отца сватать за
себя Марфу, как они раньше китайца умыкнут в свой дом ершистую красавицу, а
там видно будет. Марфа, Марфа...
Ночь безмолствовала. Убрались птицы в сытые края от наступающей
неприютной зимы. Спину овевало северным холодком, колючие звёзды индевели в
небе. Жеребец всхрапывал, выбирая дорогу чуткими ногами.
Ох, как невесело было на душе у Егора. Неотвязно толкалась мысль о
Марфе, как она доедет, что делает теперь в такой тьме. Но это беспокойство
сменялось уверенной гордостью за свою твёрдость в слове.
Нет - и всё! Он не позволит собой помыкать. Не пойдёт бычком на
верёвочке. Чё захотела... уговоры смертные... а коль в жёны возьми? Совсем
верхом влезет! Не-е...
Кукиш тебе, девка! Разве так можно... Убить, а потом жить? Она же и
попрекнёт этим когда-нибудь. Отшатнусь, забуду, но опять она встала в
глазах - окаянная, охотная до смерти.

4

Михея занесло на крышу амбара заменить отбитую ветром дранку. Он как-то
неловко осклизнулся на утреннем инее и грохнулся со всего маху наземь.
Подвернулась дровяная чурка под спину, об неё и зашиб поясницу до синевы.
Лежал в горнице злой, покряхтывал от тягучей боли. От бездействия
изводил жену придирками, требовал ханшин и матерно ругался, не таясь от
детей. Она покорно сносила издёвку, поила его настоем изюбриных пантов и
купленным за большие деньги женьшенем.
От покойной сытости помаленьку толстел, опивался спиртом до
беспамятства зверел и понужал Настю чем попадя. Егор было заступился, но
отец сорвал шашку со стены и, забыв о болячке, кинулся на него нешутейно.
В щепки изрубил стол и филёнчатые двери. Когда наутро очухался с