"Дмитрий Сергеев. Пластинка из развалин Керкенитиды (Сборник "Доломитовое ущелье") " - читать интересную книгу авторамною лет вернутся к нам и лист расскажет им обо всем, что
произошло на земле за это время. Сто лет назад во время великого мора рабы Бойекунуйи восстали. Их отряды объединились с вреллами и заняли столицу страны. Они уничтожили древние памятники, сбросили каменный обелиск и пытались сжечь или растопить в огне металлический лист, оставленный пришельцами. Но огонь не смог повредить его. Тогда обезумевшие от ярости повстанцы разорвали его на лоскутья и побросали в море. Позднее, когда восстание подавили и расправились с бун- товщиками, удалось разыскать одну небольшую пластину. Сейчас она вделана в царский амулет. Все это рассказал жрец. Еще в книгах было много такого, чего он не мог объяснить. Я научился читать довольно быстро, но понять всего, что написано, тоже не мог. Скоро мне наскучили небесные книги. Я надолго забросил их и не появлялся больше в подземелье. Там при свете вечного огня над ними корпел один Бензелен. Я погрузился в мирские дела. Не к чему было утруждать се- бя чтением непонятного текста, если жизнь окружала меня ра- достью неиспытанных прежде наслаждений. Купольный зал, пред- назначенный для торжественных церемоний, я превратил в место пиршеств и театральных представлений. Лучшие артисты - музы- канты и танцоры, собранные со всей страны, показывав здесь теля искусств. Лучших из танцовщиц я оставлял жить во дворце и делал их своими женами. Я снаряжал небольшие хорошо воору- женные отряды, отправлял их в самые дальние уголки страны, а также к вреллам, и они привозили мне новых женщин, Другим развлечением - оно доставляло мне не меньшую ра- дость - была возможность проявлять свое могущество. Захва- ченных в плен вреллов, я, по настроению, либо отпускал на свободу, - либо велел обезглавить при мне. Я допускал на это зрелище лучших из моих жен, а также военачальников, предан- ных мне. А военачальники все были преданы мне: прежних я за- менил новыми. Я находил их среди людей не знатных, но често- любивых. Я давал им власть, и они знали, чем обязаны мне, и понимали, что могущество их ограничено сроком моего правле- ния. Все эти сцены возникали туманно, я едва мог вспомнить их. Они как будто и в самом деле происходили с моим двойником, но я не видел их четко, как первую - церемонию коронования. Зато следующий эпизод из жизни императора вспоминался яркой, зримой картиной, словно все это происходило со мной, а не с тем предком. Тот же самый зал, где меня короновали. Я сижу на своем троне. Позади в освещенной пустоте потрескивают факелы. Я ощущаю безмолвное присутствие воинов, спрятанных в нишах. На полукруглых скамьях сидят старейшины. После того как полнота |
|
|