"Олег Серегин. Дети немилости" - читать интересную книгу автора

поднимался на задние лапы, опускался, ритмично поводил головой из стороны в
сторону. Танцовщица кружилась, закрыв глаза, а он ходил вкруг нее -
громадный, умный серебряный зверь, достававший ей головой до плеча.
Перескочив бортик, прибежали волчата и сунулись девушке под ноги. Она ловко
переступала через них, прыгала и уворачивалась, грациозная как бабочка...
Танец кончился, девушка села, разбросав юбку, а я все смотрел на них. В
устьях переулков собрались зрители; в ранний час их было немного, но волчьи
танцоры выступают не ради денег и аплодисментов. Их невозможно вызвать на
вечер, заказать выступление за деньги, и даже пригласить как друзей
получится не всегда. Волки просто откажутся танцевать. Танцоры Меренгеа
странствуют там, где им нравится, и пляшут тогда, когда хотят. Всякий рад
дать им приют и пищу, ведь они приносят с собой удачу: самые свободные люди
на земле.
Я улыбался.
Коли уж речь идет о знамениях и предчувствиях, то дурные
уравновешиваются добрыми. Что бы ни тревожило Лаангу, но летит ко мне Эррет,
украшение судьбы, премудрое и прекрасное создание, гордецам Восточных
островов отправился внушать смирение сам Эрдрейари, а я увидел на набережной
волчьих танцоров.
Я разглядывал их, как ребенок. Длинные волосы старшего танцора пробила
седина, но тело его оставалось крепким телом молодого человека. Его
партнерша - подруга? дочь? - движения ее отличались необычайной грацией
призрака или богини, но черты лица оказались неправильными, по-человечески
теплыми. Лохматый дударь любовно разглядывал свой инструмент, приблизив к
лицу. У северян темные волосы, а он, судя по шевелюре, пришел с юга, или же
был плодом смешения кровей. Смуглая худая лютнистка что-то говорила ему,
обнимая лютню.
...Мне стало холодно под толстым плащом.
Маска Онго показалась невыносимо тяжелой, ноги приросли к земле.
"Это не она, - подумал я. - Это не может быть она".
Музыкантша выпрямилась, склонила голову к плечу, выслушивая ответ
собрата; ее жесты немного изменились из-за того, что плоть высохла, но я
узнавал их. Я узнал бы их во сне, в бреду и после собственной смерти. Волки
Меренгеа... мы так часто говорили с нею о старой вере ее земли, а потом
некроманты сказали, что она желает только покоя и просила не приходить к
усыпальнице...
Она не узнавала меня.
Что удивляться? Если она и бросила случайный взгляд в мою сторону, то
поняла, что под плащом живой - поднятые не путают - и мигом забыла об этом.
Приняла, как и предупреждал Онго, за таящегося влюбленного. "Это не она, -
сказал я себе, борясь с замешательством, которое стало уже постыдным. -
Аргитаи не отпустил бы ее. Это не Алива". Право, Алива не могла оказаться
здесь, вдали от родного дома, с бродячими танцорами... ее брат не позволил
бы ей подвергать себя опасности, даже после смерти... "Это не она", -
повторил я, уже сознавая очевидную ложь.
Теперь девочек называют все больше именами рескидди, а не уаррскими, да
и у мальчишек имена часто оканчиваются на "сен", а не на "о" или "аи". Она
носила поющее древнее имя, княжна Меренгеа, Алива Мереи. Носила и носит, но
теперь мне нельзя произнести его так, как произносил прежде. Она ушла из
числа живых.