"Олег Серегин. Дети немилости" - читать интересную книгу автора

глянул в окно. Широкий черный плащ был застегнут наглухо, из-под надвинутого
капюшона виднелась только маска, белая, с миниатюрными каллиграфически
выведенными знаками, но перчатки он снял - неудобно писать в перчатках. Он
размышлял. Я знал, что Онго склонен начинать разговор издалека, он знал, что
я это знаю, и потому не изменял себе. Это обнадеживало: перспектива решать
что-то в предотъездной спешке меня не радовала.
- Приятного аппетита, Мори, - сказал Онго. - Сожалею, что не могу
присоединиться.
- У-хм... - я чуть не подавился.
Онго очень изысканно сожалеет: он любит посмущать людей.
Бесы бы побрали его наблюдательность. Еще в те времена, когда я пешком
под стол ходил, матушка приучила поваров кормить меня исключительно полезной
пищей, и они по сию пору блюдут мое здоровье, потчуя, аки гусака, пшеном и
травой. Брр!
Итак, Онго размышлял, глядя вдаль, а я ел. Если Онго желает сделать
паузу, лучше ему не мешать; потому что когда он пожелает высказаться,
помешать ему не сможет никто.
Наконец, Онго провел кончиками пальцев по бумагам, стоявшим в ящике на
столе.
- Разбираешь документы, Мори?
- Да. Несрочную корреспонденцию отца. Что-то секретное... что-то
личное.
- Это - несрочное? - в голосе Онго звучала улыбка, когда он движением
фокусника извлек из плотной кипы бумаг единственный желтоватый конверт.
Я улыбнулся.
- Это здесь по другой причине.
- Мой первый хоранский отчет, - задумчиво сказал Онго. - Не лучшим
образом составленный документ. В ту пору я был несколько... расстроен
нервически, если можно так выразиться.
"...я обнаружил хозяйственные злоупотребления в количестве, едва ли
превышающем обычное, - писал он. - Солдаты сражаются так же доблестно, как в
прежние времена. План князя Мереи я нахожу ученическим, лишенным как
серьезных ошибок, так и блеска. Однако командирский состав совершенно не
приспособлен к нахождению вне штаба. Это особенно прискорбно ввиду наличия
среди штабных офицеров магов, занимающихся температурным комфортом".
- Я питаю особенные чувства к этому документу, - сдерживая улыбку,
сказал я. - Ответ на него батюшка отправил в Хоран с неким молодым офицером,
которого рекомендовал...
- ...мне в адъютанты, - Онго кивнул, возвращая конверт на место, и
заметил: - Пожалуй, будет лучше, если это останется в твоем личном архиве. О
содержании я не тревожусь, ни слова лжи здесь нет, но меня не устраивают
форма и интонация.
Я почтительно согласился.
Перед тем, как отправить меня, желторотого выпускника Академии, на
охваченный войной юг, отец дал мне прочесть этот отчет. Генерал Мереи,
первый командующий Южной операцией, завяз в Хоране на три года. Он
рапортовал, что природные условия необычайно тяжелы, продвижение невозможно,
хоранский тейх располагает огромным войском, которое набрано из кочевников,
привычных к войнам в жаркой степи и полупустыне; наиболее разумно прекратить
попытки наступления и укрепить теперешнюю границу, оставив мысль идти до