"Олег Серегин. Дети немилости" - читать интересную книгу автора

- Она превратилашь в летучую жележку? - поинтересовалась Неле, и Лонси
с минуту не мог сообразить, действительно горянка так глупа или просто
насмехается над ним.
- Дурочка, - выдохнул он, наконец, почти испуганный. - Имей почтение!
Если бы не Ее Высочество, вам бы... вас бы давно уже...
- Вешь Ройшт говорил, что приншешу унеш дракон, - Неле пожала
плечами. - И теперь она как не человек. Я и подумала - не человек, это как?
Может, она штала летучей жележкой. Мало ли.
Лонси обреченно прикрыл глаза и заключил, что попытки "просветить"
Неле - занятие совершенно безнадежное. Какой-то здравый смысл у дикарки
есть, но он уживается в ней с настолько фантастическими представлениями о
мире... если она всерьез полагает, что человек может "превратиться в летучую
железку", о чем еще говорить. Минуту спустя маг неожиданно для себя задался
вопросом: о чем бы беседовали суперманипулятор Маджарт и принцесса, будь они
на их - в действительности, на своем - месте? Нетрудно догадаться. Об
аэродинамике, о новых схемах Четвертой магии и о тяжелой промышленности...
- Мы ехали сюда на паровике, Неле, - уже совершенно спокойно и почти
ласково произнес он, - ты же видывала паровики? Атомник - почти то же самое.
Только применяется здесь не Третья магия, а Четвертая, которая гораздо
мощнее. Поэтому атомник летает по воздуху, а не ездит по рельсам. Через две
недели в Ройсте будет парад по случаю шестидесятилетия Его Величества.
Авиаторы устроят показательные выступления. А сейчас они упражняются.
- Ум-гму, - не раскрывая рта, Юцинеле уведомила о понимании.
Лонси поднял голову. В дальней синеве таяла тень благородной
эскадрильи - или он просто воображал, что видит ее?
Ее.
Принцессу Лиринию Аллендорскую.
Госпожу Выси.

Раннее детство слилось в памяти Лонсирема Кеви в единственный день -
длинный день у порога тоскливого вечера. На неделе родители обещали Лонси
сводить его в парк, и выходного он ждал как праздника. Испросив отпуск,
уехала домой, в деревню, его бонна; с начала лета приятелей, близнецов из
дома напротив, родные сослали в усадьбу к тетке. С утра до вечера в
одиночестве Лонси слонялся туда-сюда по коридорам, наполненным жутковатым
мерцанием позолоченных книжных корешков.
Мать и отец работали в большой зале.
...Пройдет несколько лет, и выросший Лонсирем будет думать совсем
иначе. Мрачные библиотечные комнаты станут сокровищницей, обладателю которой
нет нужды в глупых друзьях, надоедливую старуху бонну сменят молодые веселые
репетиторы (всестороннее творческое развитие, подготовка в лицей с уклоном в
профессию, викторины, художественная импровизация, основы практической
магии), а равнодушие родителей ко всему, кроме работы, начнет казаться
большой удачей. Но так стало не сразу, и полустершееся воспоминание
пробуждало в Лонси давние детские чувства: горесть, отчаянную обиду,
уверенность, что ничего не изменится.
Зала предназначалась для званых обедов и танцев, но сколько Лонси
помнил себя, в ней ни разу не обедали и не танцевали. Утро выходного мать и
отец еще могли провести в безделье, но потом их словно магнитом, чьей-то
неумолимой волей начинало тянуть в большую залу, к двум кульманам,