"Андрей Иванович Серба. Мечом раздвину рубежи " - читать интересную книгу автора

слышал голоса находившегося в сундуке человека, однако чем дольше слушал
его, тем больше голос казался ему знакомым. Но где, когда и при каких
обстоятельствах Микуле довелось слышать его раньше, он не мог вспомнить. И
было еще какое-то непонятное, никогда не испытываемое доселе чувство,
непреодолимо влекшее его на голос.
- Рус, ты вольный человек и воин. Но за то, что тебя кормит и одевает
князь, ты платишь ему своей службой, лишая себя части свободы и продавая
свой меч воина. А я, такой же вольный человек и воин, не желаю никому
подчиняться и терять даже толику свободы, а потому вынужден кормить и
одевать себя сам. Это я совершаю с помощью меча, заставляя делиться со мной
тех, кто может сделать это без всякого ущерба для себя. Вот единственная
разница между мной и тобой, вольными людьми и воинами.
Исаак беззлобно рассмеялся:
- Ай да разбойник! Первый раз встречаю такого умного и изворотливого в
речах! А потому и гораздо более опасного, чем его дружки, глупые как бараны
и не могущие связать мыслью даже двух слов. Уверен, что этот злодей родом не
из хлебопашцев или табунщиков, а некогда обучался грамоте. Молодцы
стражники, что сунули его в сундук, - пусть подохнет в муках, а его
непогребенное тело обречет на вечные страдания душу.
- Рус, ты слышишь, чего желает мне старый иудей? - спросил голос. -
Мне, в чьих жилах течет кровь матери-славянки, захваченной хазарами в полон
под Родней. Неужто ты оставишь меня в беде, русский брат?
"Русский брат!" Эти слова заставили Микулу мигом вспомнить, отчего ему
казался знакомым раздававшийся из сундука хрипловатый, немного гортанный
голос. Этот голос впервые прозвучал в его ушах в пещере у Перунова
источника, когда боги явили ему свои видения. Вереница всадников на узкой
тропе, ревущая песчаная буря, едущий впереди Микулы воин в меховой шапке и
полосатом халате... Вытянутая вперед ременная плеть, шевельнувшиеся губы
воина-незнакомца и два его слова: "Русский брат...".
Но не ошибается ли он? На Лысой горе перед его глазами был воин, а не
заточенный в сундуке пойманный разбойник, и за ними ехали конные
воины-русичи, а не понуро брел, как сейчас, мимо по тропе купеческий
караван, и не висели на деревьях тела казненных степных татей. А голос он
мог попросту спутать - разве трудно ошибиться, услышав первый раз два слова
под свист ветра и вой бури, а второй раз их же из наглухо забитого, высоко
подвешенного сундука?
Человек в сундуке будто догадывался о сомнениях Микулы.
- Ты о чем-то раздумываешь, рус? Напрасно. Знай, что наша встреча у
этой рощи вовсе не случайна, мой и твой жизненные пути пересеклись здесь
согласно воле богов. Не веришь? Тогда услышь, какое видение послало мне Небо
сегодня утром. По тропе над ужасной пропастью шли двое: я и незнакомый мне
воин-русич. Вначале споткнулся и начал падать в пропасть я, но русич удержал
меня. Через несколько шагов оступился и рухнул в бездну уже он, однако я
успел схватить его за руку и вытащить обратно на тропу. Я не видел лица
своего спутника, но слышал его голос. Это твой голос, рус. Только поэтому,
услышав твой разговор со старым иудеем, я обратился к тебе. До этого мимо
меня проходило много караванов, и почти все останавливались у места казни
моих товарищей, однако я ни разу не подал голоса. Зачем? Помочь мне не
осмелился бы никто, а проклятий на свою голову я наслушался вдоволь и без
этого. Но когда я услышал твой голос, я сразу понял - это ты, который