"Андрей Иванович Серба. Мечом раздвину рубежи " - читать интересную книгу автора

немощи, словно поджидавшие сего момента, стали одолевать его с удесятеренной
силой. Спасение от них было одно - бегство с помощью мысли в свое прошлое
или размышления о всемогуществе Творца и разгадке законов бытия созданной им
вселенной. Воспоминания о былом будили в сердце давно остывшие страсти,
заставляя заново переживать юношеские страдания и наслаждения, полет мысли в
неведомое лишний раз. подтверждал, что страждущая от боли плоть ничто по
сравнению с бессмертным, не знающим преград в познании истинной веры духом.
Однако жизнь в Итиле не позволяла ему надолго оставаться наедине с
мыслью. Как ненавистны были для него житейские и семейные дрязги, с которыми
постоянно вынуждена сталкиваться жизнь, как обременительны были посещения
былых друзей по ремеслу и пустопорожние разговоры с ними. А как раздражали
Исаака встречи в синагоге с раввином и вынужденные беседы с ним,
пустоголовым бездельником, так же далеким от понимания истинной сущности
Творца и его деяний, как хвост ишака - от ворот рая.
Дабы иметь время для встречи с мыслью наедине и без помех, Исаак вновь
стал купцом-рахдонитом. Монотонное покачивание на спине лошади или верблюда,
тишина степи или пустыни, однообразный звон колокольчиков на шее вьючных
животных или размеренный плеск речной волны - эти привычные звуки помогали
ему уйти в себя, погрузиться в мир воспоминаний и размышлений, странствовать
в прошлом и будущем вдвоем с мыслью...
Частый стук лошадиных копыт, громкие голоса проскакавших мимо всадников
вывели Исаака из состояния полудремы. Повернув голову на шум, он увидел в
полутора десятках шагов от себя четверку русов из тех, кого по просьбе
воеводы Ратибора взял в свой караван, - сотника Микулу и трех его воинов.
Остановившись у небольшой рощицы сбоку караванной тропы и озираясь по
сторонам, они о чем-то оживленно переговаривались. Интересно, что могло
заинтересовать русов в этой безлюдной полупустыне на границе буртасских и
хазарских земель?
Присмотревшись внимательнее, Исаак догадался, в чем дело. Караван
сейчас двигался по одному из опаснейших участков пути - вдоль долины Злых
духов, места, облюбованного степными разбойниками для нападений. По
буртас-ским законам, расправа над захваченным степным или речным разбойником
немедленно вершилась на месте его злодеяния, причем казнь должна была
служить предостережением и устрашением для его товарищей по ремеслу. Видимо,
недавно у этой рощицы буртасская стража захватила в плен несколько
разбойников и тут же без лишних хлопот расправилась с ними.
На опушке рощицы были вкопаны в землю четыре очищенных от коры бревна,
между которыми виднелось большое пятно высохшей крови. На ближайших к
столбам деревьях были развешаны вверх ногами восемь разрубленных надвое от
шеи до бедра обнаженных мужских тел. По их виду, а также по следам,
оставленным на них лакомившимися мертвечиной крылатыми стервятниками, можно
было судить, что казнь произошла несколько суток назад.
- За что их? - спросил Микула у подъехавшего Исаака.
- За грабеж на дорогах. Схваченных разбойников раздевают донага,
привязывают за руки и ноги к четырем столбам и живыми разрубают топором на
две части. А чтобы устрашить оставшихся в живых, половинки тел казненных
развешивают на деревьях вблизи мест, где чаще всего бывают разбойники.
- Суров владыка буртасов, - заметил один из дружинников Микулы.
- Этот закон применяется также к пойманным с поличным ворам и женщинам,
уличенным в прелюбодеянии, - добавил Исаак. - У буртасов нет снисхождения и