"Анри де Сен-Симон. Полные и доподлинные воспоминания о веке Людовика XIV и Регентстве (Избранные главы, Книга 2)" - читать интересную книгу автора

бесполезными, или подвергаться ненависти чиновников-недворян, служа в армии.
Но более всего принц не в силах был примириться с несправедливостью по
отношению к армии, на которой зиждется нынешняя монархия: офицер-ветеран,
часто весь израненный, дослужившийся, возможно, до генерал-лейтенанта,
удаляется в родные края, заслужив всеобщее уважение, добрую славу и даже
пенсион, а дома, если только он не из благородных, оказывается в равном
положении с крестьянами своего прихода; я видел, как он приезжал к бывшим
капитанам, кавалерам ордена Св. Людовика, получавшим пенсион, но ни в чем не
мог добиться для них исключения, а между тем множество исключений такого
рода делалось для тех, кто занимал самые низкие должности в судейском
сословии или по финансовой части, даже после того, как эти должности, подчас
наследственные, бывали уже проданы.
Принц не мог примириться с тем, что никто не в состоянии управлять ни
государством в целом, ни отдельными его частями, если прежде не стал
чиновником, принимающим и препровождающим прошения в суде, и что в руках
молодых судейских оказываются все провинции и все управление ими и каждый
творит у себя в провинции решительно все, что ему заблагорассудится, обладая
бесконечно более полной властью и куда более обширным и сильным влиянием,
чем прежде обладали губернаторы этих провинций, которых между тем
постарались ослабить настолько, что оставили им только название да доходы;
не менее возмутительным почитал он, что власть в иных провинциях соединена,
а порой и неотделима от должности главы парламента этой провинции при
отсутствии должностей губернатора и генерального наместника и отсутствие их
неизбежно оказывается длительным; а власть эта распространяется и на войска.
Не стану повторять, какого мнения он был о могуществе и возвышении
государственных секретарей и других министров и о том, каким образом они
управляют; об этом рассказывалось не так давно, и на примере десятины[26] мы
видели, что он думал и какие чувства испытывал по поводу финансов и
финансистов. Огромное число людей, в чьи обязанности входило взимать и
взыскивать налоги, обычные и чрезвычайные, способы их взимания, бесконечное
множество судебных должностей и должностных лиц всякого рода, обилие тяжб,
кляузных дел, издержек, несправедливость при продлении дел, разорение и
жестокости, им сопутствующие, вызывали в нем нетерпеливое желание найти
средства поправить положение. Сравнивая те провинции, кои управлялись
земским представительством, с прочими, он пришел к мысли, что нужно
разделить королевство на части, по возможности равно богатые, и во главе
каждой поставить представителей от сословий, упростив управление и изгнав
сумятицу и беспорядок; затем, отобрав представителей от каждой провинции,
также как можно проще, собирать время от времени Генеральные штаты[27] от
всего королевства. Не смею привести здесь до конца его великое изречение -
изречение принца, убежденного, что король для подданных, а не подданные для
короля, о чем он, не смущаясь, говорил прилюдно чуть ли не в гостиной Марли,
изречение воистину достойное отца отечества, которое, однако, везде звучало
бы как ужаснейшее богохульство, кроме королевства, во главе коего стоял бы
он, чему по воле Божией не суждено было сбыться. Что же до Генеральных
штатов, то принц, конечно, не предполагал наделять их властью: при своем
блестящем образовании он прекрасно знал, что такое собрание, каким бы
представительным оно ни было, является не более чем собранием подателей
жалоб и возражений, а если королю будет угодно, то и собранием подателей
предложений, но принц, который рад был бы сплотить вокруг себя всю нацию,