"Сен-Симон. Мемуары, книга 2 " - читать интересную книгу автора

смоченных в аликанте. В тот же день около двух часов пополудни я зашел к
герцогу Орлеанскому, в покоях которого всю неделю в любое время теснилась
такая толпа, что яблоку негде было упасть. Но сейчас я не нашел ни одного
человека. Увидя меня, герцог рассмеялся и сказал, что я первый, кто сегодня
пришел к нему; в его покоях до самого вечера было пусто. Таков свет.
Я воспользовался этим безлюдьем, чтобы о многом поговорить с ним.
Тогда-то я и узнал, что он уже не за созыв Генеральных штатов и что после
нашего недавнего разговора о составе советов он больше об этом не думал,
равно как и о многих других вещах, каковым его поведением я позволил себе
открыто выразить недовольство. Я узнал, что он не изменил решения удалить
Демаре и Поншартрена, однако снисходительность его высказываний о канцлере
вынудила меня проявить упорство и заставить герцога объясниться. В конце
концов он с крайним смущением признался, что герцогиня Орлеанская, которую
тайком ото всех и даже от него посетил маршал де Виль-руа, крайне
настаивала, чтобы он встретился с маршалом и переговорил с ним о весьма
важных вещах, которые тот хотел сохранить в строжайшей тайне; герцогиня
предупредила, что ежели он откажется от встречи, то поставит себя в
затруднительное и даже опасное положение, и извинялась, что не может
раскрыть ему предмет переговоров, поскольку дала маршалу слово хранить его в
секрете, без чего тот не открылся бы ей; он сперва противился этому
свиданию, но потом согласился, и вот дней пять назад маршал тайно пришел к
нему и в обмен на сведения, которые собирался раскрыть, и на будущее
содействие попросил дать обещание сохранить за Вуазеном его должности
канцлера и хранителя печати, а за это маршал получит слово канцлера уйти в
отставку с поста государственного секретаря, как только ему будут полностью
возвращены заплаченные за этот пост деньги, и гарантирует, что оно будет
выполнено; после сильных препирательств и данного герцогом обещания
относительно канцлера маршал сообщил ему, что герцог Мэнский назначен
руководителем воспитания нового короля, а сам он - воспитателем со всеми
полномочиями, затем рассказал о приписке к завещанию и о ее содержании и
заверил, что не намерен воспользоваться ею в полном объеме; это опять
вызвало жаркий спор, в котором так и не пришли к соглашению касательно
маршала, а договорились лишь в отношении канцлера, каковой в кабинете короля
поблагодарил герцога Орлеанского, подтвердил свое обещание уйти в отставку с
поста государственного секретаря на вышеуказанных условиях и в знак
признательности тут же показал ему самое приписку к завещанию. Признаюсь, я
был вне себя от столь бесхарактерного и ошибочного начала дел, чего не стал
скрывать от герцога Орлеанского, пребывавшего в крайнем смущении. Я спросил,
куда подевался его здравый смысл; ведь он же сам не делал различия между
герцогом Мэнским и герцогиней Орлеанской и сам неоднократно советовал мне
опасаться и не откровенничать с нею, повторяя, что тут надо держать ухо
востро, как среди разбойников; неужели он не догадался, что герцог Мэнский и
герцогиня Орлеанская сговорились запугать его с помощью маршала де Вильруа и
решить, как им действовать, в зависимости от того, как он воспримет
предложение и тайное сообщение о мерах, которые поистине направлены на то,
чтобы погубить его; при этом они, ничем не рискуя, пытались такой малой
ценой спасти своего пособника, предназначенного к отставке, злокозненный
инструмент, посредством которого они причинили столько зла герцогу
Орлеанскому, и сохранить его на столь важном при регентском правлении посту,
твердо намереваясь оставить регенту только видимость власти. Мы с герцогом