"Сен-Симон. Мемуары, книга 2 " - читать интересную книгу автора

несколькими самыми высокопоставленными придворными в дверях между спальней и
кабинетом государственного совета, и четверть часа беседовал с ним с глазу
на глаз. Затем король послал за герцогом Орлеанским и беседовал с ним также
наедине, но несколько дольше, чем с маршалом де Вильруа. Он выказал герцогу
большое уважение, говорил о дружбе и доверии, но, что чудовищно, имея в
устах еще тело Христово, которого только что причастился, он уверял, что в
завещании герцог не найдет ничего, что могло бы вызвать его недовольство, а
затем вверил ему заботу о государстве и особе будущего короля. А ведь не
прошло еще и получаса между последним причастием, соборованием и этой
беседой; король не мог забыть о тех странных распоряжениях, которые у него с
таким трудом вырвали, забыть, что в промежутке он внес исправления в недавно
составленное добавление к завещанию, каковым добавлением он приставил нож к
горлу герцога Орлеанского, вручив рукоять герцогу Мэнскому. Примечательно,
что после этой беседы с глазу на глаз, первой, которая была у короля с
герцогом Орлеанским, пошел слух, что тот только что объявлен регентом. Как
только герцог Орлеанский удалился, король позвал герцога Мэнского, который
находился в кабинете. Король говорил с ним около четверти часа, после чего
был позван граф Тулузский, также находившийся в кабинете, который пробыл в
кабинете с королем и герцогом Мэнским тоже около четверти часа. В спальне в
это время были лишь несколько необходимых слуг и г-жа де Ментенон. Пока
король разговаривал с герцогом Орлеанским, она не подходила к нему. К этому
времени в кабинете собрались трое побочных детей короля, оба сына г-жи
герцогини и принц де Конти. По окончании разговора с герцогом Мэнским и
графом Тулузским король, заметив в дверях между спальней и кабинетом принцев
крови, позвал их и сказал им несколько слов всем вместе, но ни с кем не
говорил поодиночке или шепотом. Почти тут же пришли врачи, чтобы перевязать
королю ногу, и принцы удалились, остались только те, кто необходим, и г-жа
де Ментенон. В это же время канцлер увел герцога Орлеанского в кабинет
государственного совета и показал ему приписку к завещанию. Во время
перевязки король узнал, что в кабинете находятся принцессы, велел их
пригласить и громко сказал им несколько слов; воспользовавшись тем, что они
расплакались, он попросил их удалиться, поскольку ему хочется отдохнуть. Они
вышли вместе с теми немногими, кто пришел с ними, полог кровати несколько
задвинули, и г-жа де Ментенон перешла в задние кабинеты.
Ночь на понедельник 26 августа прошла не лучше. Королю сделали
перевязку, потом он слушал мессу. В спальне были только самые необходимые
люди, и после мессы они вышли. Король велел остаться кардиналам де Рогану и
де Бисси. Как всегда, осталась г-жа де Ментенон, а с нею маршал де Вильруа,
о. Телье и канцлер. Король подозвал обоих кардиналов, торжественно объявил,
что умирает веруя и покорный церкви, потом, глядя на них, добавил, что
огорчен, оставляя дела церкви в том состоянии, в каком они находятся, что он
был совершенно несведущ в этих делах и они это знали, он им об этом говорил,
что он делал только то, что они хотели, и сделал все, чего они хотели, и это
они должны отвечать перед Богом за все, что было сделано лишнего или не
сделано, еще раз объявил, что поручает им за это ответить перед Богом, а его
совесть чиста, как у человека несведущего, который во всех этих делах всегда
целиком полагался на них. О, какой это был ужасный удар грома! Но кардиналы
ничуть не испугались: их зачерствевшие сердца способны были вынести и не
такое. Отвечая, они лишь защищали себя и расточали лесть королю, и тогда он
повторил, что в своем неведении считал, что для его совести наилучшим было