"Г.Сенкевич. Нет пророка в своем отечестве" - читать интересную книгу автора

отослать обратно в Варшаву.
- Господин Стрончек, будь мы в мужском обществе, я иначе бы вам
ответил.
- Хо-хо!
- В самом деле, господин Стрончек, и шутки должны иметь свои границы, -
заметила госпожа Хлодно.
- Стрончек! - закричали оба Гошинские.
Стрончек, не смущаясь, проглотил это замечание и стал объясняться:
- Pardonnez moi, madame*. Я лишь говорю, что господин Вильк может
отослать в Варшаву свои книжки, если он не захочет устраивать книжную лавку
в N.
______________
* Простите меня, сударыня (франц.).

- Почему?
- А пусть расскажет дамам Владзь.
Владзь холодно усмехнулся и начал так:
- Каждый из нас понимает, что читать необходимо. Дело лишь в том, чтобы
никто не навязывался силой нам в предводители. Общество может обойтись без
опеки неизвестных ему личностей. Руководствуясь этой мыслью, я я предложил
проект, с которым согласилось большинство нашего общества, и... (тут Владзь
обернулся к госпоже Хлодно) monsieur votre mari aussi*.
______________
* Ваш супруг также (франц.).

Люци слегка скривила губки. Гошинский сразу приметил ее гримаску,
усмехнулся и продолжал:
- Каждый месяц мы покупаем в Варшаве рублей на десять - двадцать
книжек, которые рассылаются поочередно семьям, участвующим в складчине, на
дом. Затем книги делятся между участниками и оставляются им в собственность.
Тут Владзь победоносно взглянул на Вилька. Действительно, он поступил
очень ловко, потому что Вильку (если только он не хотел, чтобы его сочли
поступающим из одного лишь самолюбия) ничего не оставалось, как одобрить
новый проект.
Все же это был для него очень болезненный удар (по крайней мере так
казалось Гошинским). Стрончек был на седьмом небе. Госпожа Хлодно состроила
кисло-сладкую мину. Люци сказала Вильку, прощаясь:
- Это вам, наверно, неприятно, очень неприятно.
- Нет. Ведь не будь моей читальни, разве возникла бы читальня
Гошинских?
- Это правда.
- Лишь бы подбор книжек был хороший и полезный.
Но Вильк обманывал себя. Для него это был удар и, как я уже сказал,
весьма чувствительный. В каждом деле, даже самом общем, можно различить
переплетение множества личных интересов. Никому не удается так возвыситься
над собой, чтобы свою деятельность не окрасить капелькой самолюбия. Если бы
кто другой, а не Гошинский, стоял во главе предприятия, это меньше задело бы
Вилька. Но и Гошинским владела глухая ответная ненависть. В поступке
Гошинского Вильк видел только желание досадить ему. В общем, хотя выбор
книжек Гошинского был именно такой, что его похвалил бы каждый