"Г.Сенкевич. Янко-музыкант" - читать интересную книгу автора

На барском дворе у лакея была скрипка, и он пиликал на ней в час серых
сумерек, желая этим прельстить горничную панны. Янко подползал временами
промеж густого лопушника к самым дверям лакейской, чтобы поближе
присмотреться к инструменту. А скрипка висела на стене, прямо против дверей,
и у бедняги вся душа сосредоточивалась в глазах, устремленных к этой
недоступной святыне, к которой он недостоин прикоснуться; это был предмет
его жгучей, страстной любви. И он пожелал ее. Раз, хоть раз один взять ее в
руки или хоть взглянуть на нее прямо и вблизи... Бедное маленькое мужичье
сердечко билось и трепетало от счастья при одной этой мысли.
Однажды ночью в лакейской не было ни души. Господа давно уже гуляли за
границей, дом стоял пустырем, а лакей коротал вечера у горничной. Янко,
притаившись в лопушнике, давно уже созерцал сквозь широко раскрытую дверь
предмет своих страстных желаний. На небе как раз стоял полный месяц, и свет
его, падая косвенно в отверстие двери, рисовал на противоположной стене
светлый, яркий, выделявшийся из темноты четырехугольник. Этот светлый
четырехугольник, сползая вдоль стены, все приближался к месту, где висела
скрипка, и, наконец, она, вся освещенная, вынырнула из мрака. Тогда она
засияла из глубины темной комнаты точно серебряным светом; все выпуклости и
изгибы сверкали так сильно, что глаза Янка не выносили этого блеска. В этом
волшебном освещении видны были совершенно ясно: изящный перехват, струны,
перегиб ручки. Шпеньки белели и искрились подобно светящимся червячкам, и
тут же серебряной нитью свесился тонкий смычок...
Ах, все было так прекрасно, так волшебно прекрасно! И взор Янка
светился все разгоравшейся страстью. Сидя на корточках меж листьями лопуха,
с локтями, упертыми в худые колени, с открытым ртом, он все смотрел и
смотрел. Страх удерживал его на месте, непонятное непобедимое желание
толкало вперед. Колдовство, что ли, какое?!. Скрипка, вся сверкающая, ясная,
казалось, выплывала из мрака вперед, приближалась к ребенку... то опять
очертания темнели, она точно удалялась, чтобы приблизиться опять и опять.
Чудеса, видимое колдовство! Между тем подул ветер, деревья тихо прошумели,
залопотали широкие листья лопушника, и Янку послышалось так явственно:
- Ступай, Янко! Там нет никого... Ступай же, Янко!..
Ночь была тихая, светлая. В барском саду над прудом соловей стал
запевать да пощелкивать: "Поди возьми!". Добрая птица лелек* закружилась
бесшумно над его головой: "Нет, нет! Янко!" Но лелек улетел, а соловей
остался, и лопушник, качаясь, все бормотал про себя: "Нет никого, нет
никого!" Скрипка опять выступила вперед, засияла...
______________
* Лелек - козодой.

Маленькая сгорбленная фигурка двинулась осторожно вперед, а между тем
соловей тихо-тихо пощелкивал: "Поди, иди, возьми!"
Белая рубашонка, не закрытая темными листьями, мреет невдалеке от
растворенной двери; усиленное дыхание больной детской груди слышится уже на
пороге. Еще мгновение, и за порогом виднеется одна только босая детская
ножка. Напрасно, ты, лелек, добрая птица, пролетаешь еще раз, крича: "Нет,
Янко, нет!" Янко ступил уже в комнату.
Тут лягушки грянули разом в соседнем пруду из-под темных ветвей
барского сада. Соловей замолк, лопух не шелохнет, стих ветер... Между тем
Янко полз далее и далее, но вдруг его объял ужас. Среди лопухов он