"Клод Сеньоль. Матагот " - читать интересную книгу автора

не желал разбираться в них, чтобы проще было отбросить невозможную
возможность: Кордасье являл собою двойственную натуру - его земли и дом
чувствовали и реагировали, как он сам!..
- Каменные уши... - серьезным тоном повторила Жанна Леу.
И мне вспомнились другие случаи отождествления человека с растением или
минералом. Ардьер, тайное "я" талантливого колдуна, где он мог держать
любимых животных, связанных с ним таинственной нитью!.. Ардьер - вторая
ипостась хозяина!.. Нет, мое воображение слишком разыгралось... Нет.
Сама того не желая, Жанна Леу вернула меня к здравому смыслу.
- Как же так, - жалобно запричитала она. - Кордасье позволил отравить
себя как младенца! Я все же считала его посильней и...
И "неуязвимей" - хотела сказать она, но не нашла подходящего слова.
Однако Кордасье не утерял силы, хотя и перестал дышать. Он ока зался
невероятно сильным!


IX

Я отправился в деревню сразу вслед за Жанной. Там царило оживление,
которое неизменно вызывает добрая или злая смерть. Завидев меня, люди
внезапно замолкали и подозрительно смотрели в затылок, но не как на чужака,
а как на постояльца Кордасье.
Я направился в дом владельца Ардьер. У входной решетки стоял накрытый
черной скатертью стол с сосудом со святой водой и веткой самшита внутри.
Витая свеча, оплывающая на один бок, призывала к смиренному прощению
усопшего, неважно, был он верующим или нет. Благословения раздавались именно
здесь. И это к лучшему, ибо едкая вонь от Кордасье стояла повсюду - и в
доме, и в саду.
Пока я произносил слова утешения вдове, которая еще не знала, счастлива
она или нет от утери своего странного супруга, до моего слуха донеслось
смутившее меня замечание:
-.. Пойми, некоторые злонамеренные покойники могут оставлять среди нас,
живых, гнусный росток злобы, который прорастает, набирается сил и отравляет
нашу жизнь, хотя тот, кто его посеял, уже умер... Интересно, что оставил нам
этот!..

* * *

Новым неожиданным событием с тяжкими последствиями оказалось
вынужденное посещение во второй половине дня столярной мастерской Альбареда,
когда я уже издали попрощался с телом Кордасье.
Меня словно вынудили - иначе и не скажешь - отправиться к дикому и
молчаливому мешку с мокрыми отрубями, каким был местный столяр.
О его драме, сообщенной мне Жанной Леу, я расскажу в другом месте;
сейчас не время нарушать ритм данной истории.
Короче, в связи с трагической гибелью любимого существа Альбаред,
всегда пребывавший в печали и живший вне мира сего, стал настоящим
молчальником.
Превратившийся в глазах других в ходячего мертвеца, он работал лишь
ради пропитания, ради тарелки супа. Молчание свило гнездо в его теле и спало