"Роман Сенчин. Конец сезона (повесть) " - читать интересную книгу автора

Роман Сенчин

Конец сезона

повесть

1

- Ну хватит бродить, давай здесь сядем. Никита!
Услышав свое имя, он привычно, но для окружающих незаметно
поморщился... В детстве имя было редким и потому очень удобным для
выдумывания дразнилок: в садике ему обычно кричали: "Никитка - битка",
"Никита - сита", в школе - "Никита, Никита - рожа вся разбита". А потом имя
стало модным и то и дело звучало на улице.
"Никита, сколько можно звать? Ну-ка быстро пошли!" Его дергало чувство
вины, он машинально оборачивался на голос и видел женщину, которая звала
сыночка лет четырех. Тоже Никиту. И становилось неприятно, словно это
действительно накричали на него...
А в последнее время он был вынужден пять дней в неделю носить на
лацкане пиджака или на белоснежной рубашке бейджик со своим именем.
Иногда забывал про этот значок, расслаблялся, но подходил кто-нибудь из
покупателей, в основном это были, как назло, молодые интересные женщины, и,
будто знакомого, а точнее, слугу спрашивал: "Никита, что вы посоветуете
купить для моего молодого человека? У него повышение, хочется сделать
подарок". Или такое, как ему казалось, явно издевательское: "Знаете, Никита,
мы собираемся на Тенерифе с другом.
Как считаете, плавки ему купить - это уместно? В смысле, чтоб я купила
по своему вкусу?" И естественно, он советовал, убеждал, приводил примеры,
чтобы развеять сомнения: такой-то галстук носит такой-то знаменитый человек,
а такие-то плавки, "по секрету!", недавно купил такой-то. В этом и
заключалась его работа, за это ему платили. Но, по-честному, он ненавидел
клиенток за фамильярный тон, за Тенерифе и Луксор, а главным образом за
"Никиту". Будто щипали его его именем, смеялись... Ему нравилась фамилия -
обычная, нейтральная: Сергеев. Но на бейджике стояло только имя...
Он вернулся туда, где уже устраивалась жена с детьми. Сбросил рюкзак с
плеча, вздохнул измученно:
- Даже на Клязьму съездить проблемой стало. - Рухнул задом на мягкое,
новенькое сиденье.
Жена на этот раз смолчала; она подчеркнуто заботливо и торопливо
расстегивала куртку на сыне. Молчаливо и нервно. Но, сняв шапку и поворошив
волосы, тоже нашла повод заворчать:
- Господи, испарился весь. Что за погода? И солнце, и ветер ледяной...
И едем...
- Хм! Сама же решила! - с готовностью возмутился Сергеев; почему-то
хотелось переругиваться еще и еще, вяловато бросать жене слегка обидное и
получать в ответ такое же. Но она неожиданно подобревшим голосом предложила:
- Может, пива достанешь? Пить очень хочется.
- И ципсики! - подскочил сын. - Ципсики мне!
И даже четырехмесячная Дарья одобрительно загугукала в своем
кенгурушнике.