"Мария Семенова, Феликс Разумовский. Аленький цветочек (Кудеяр #1)" - читать интересную книгу автора

человека, намеренного любой ценой исполнить свой долг. Он сам понимает,
что меры, которые он предложит, будут скорее всего, как сейчас говорят,
непопулярными. Ну так что ж! "Прежде думай о Родине..."
Профессор Звягинцев всклокочен ещё больше обычного, он готов за своих
подчинённых на амбразуру (на пенсию, на укрепление сибирского филиала -
нужное подчеркнуть). Он то и дело нервно проводит рукой по волосам, думая,
наверное, что приглаживает их, но на самом деле седые пряди лишь
окончательно поднимаются дыбом...
...И заместитель по режиму Скудин, как обычно, непроницаемо-хмурый.
Он единственный из троих, кто сидит совершенно неподвижно и не щурится от
яркого света. Академику трудно избавиться от мысли, что именно так,
замерев в сосредоточенной готовности, выжидает на своей позиции снайпер.
А в геометрическом центре далеко не любовного треугольника, на столе,
сиротливой кучкой - три конфискованных пропуска.
Как гласила беспристрастная хроника событий, вначале заместитель
директора по общим вопросам отлучил от рабочего места одного только
Крайчика, но двое других - Башкирцева и Головкин - устроили такой тарарам,
что карающая длань не миновала и их. Причём Башкирцева свой пропуск
Кадлецу не отдала, а швырнула (хорошо не в физиономию, а всего лишь под
ноги). За это Андрей Александрович хотел уже изменить провинившимся "меру
пресечения", вплоть до заключения в запираемую подсобку... и заключил бы,
но тут в вестибюль вышел Иван Степанович Скудин. И быстренько исчерпал
ситуацию, в шесть секунд выгнав мятежных гениев вон. Пока те уже вовсе не
обессмертили свои имена.
Теперь вся троица маялась снаружи, избрав наблюдательным пунктом
блинный ларёк у дороги, и зябла на мартовском ветерке, ожидая решения
своей участи. Иссяк бунтарский запал, выкипел адреналин, и было им, должно
быть, хреново. Четверть часа назад к ним присоединились Глеб и Женя с
Борисом, сдавшие боевое дежурство. Спецназовцы перед законом и
администрацией были чисты, аки голуби, и, исполнясь христианского
сочувствия к своим недавним жертвам, поминутно бегали узнавать, как дела.
Ларёк хорошо просматривался из директорского окна. Кудеяр косился против
света, сдерживая усмешку. Не подлежало никакому сомнению, что один из его
подчинённых в данный момент обольщал директорскую секретаршу. Производя
между тем под начальственной дверью акустическую разведку.
Увы - ничего утешительного подслушать ребята пока не могли, ибо речь
держал Андрей Александрович Кадлец.
- Полагаю, коллеги, вы все уже в курсе возмутительного ЧП, имевшего
место сегодня в начале обеденного перерыва...
Они были в курсе. Подполковник почти всё видел сам. Профессору
рассказали - естественно, с легендарными подробностями, коими закономерно
оброс реальный сюжет. Иван кивнул, очень скупо, вернее, просто моргнул.
Звягинцев возмущённо фыркнул, вскидывая голову, и Кадлец повернулся к нему:
- Прежде чем вы, уважаемый Лев Поликарпович, по обыкновению перебьёте
меня и начнёте кричать, позвольте мне...
- Я? Перебивать, да ещё и кричать?..
- Хорошо. Эмоционально высказываться. Так вот, позвольте для начала
напомнить вам аналогичный эпизод, уже бывший во вверенном нам институте
два с чем-то года назад. Припоминаете?.. В тот раз мы тоже имели дело с
попыткой вывоза одного из приборов, разработанных в нашем институте. С