"Мария Семенова, Андрей Константинов. Знак солола (Меч мертвых)" - читать интересную книгу автора

гибели. Но Калма-Смерть все не торопилась за ним: в конце концов
неподвижно лежать стало холодно, и Тойветту отважился приподнять веки.
Страшный корабль был еще виден, потому что облачко миновало луну и
болота опять заливало неживое зыбкое серебро. Корабль медленно удалялся,
уносимый течением. Тойветту погладил бронзовую утиную лапку на поясе и
собрался было облегченно перевести дух, и вот тут-то не в меру острые
глаза уловили на далекой уже палубе какое-то движение!..
Молодой ижор никогда потом не мог вспомнить, как скатился с обжитой
ветки в свою лодочку, чиркнул охотничьим ножом, рассекая веревку,
подхватил весло и заработал им - суматошно, отчаянно, так, как не греб еще
никогда!.. Он был мечен когтями зверей и не боялся ни росомах, ни
медведей, ни одинокой ночевки на болотах, - но такое... Он слышал, как
трещали кусты и деревья и жуткий стонущий треск этот придвигался все
ближе: там, позади, ломился сквозь затопленный лес, тяжело и неотвратимо
шел по его душу чудовищный корабль мертвецов, там, возносясь над
вершинами, шагала следом за маленькой лодкой грозная Калма-Смерть...
Тойветту гнал и гнал свое суденышко, задыхаясь от ужаса и не разбирая
пути. Он не знал, сколько сумасшедших взмахов отмерило готовое сломаться
весло. Охотник очнулся, только когда впереди окреп жилой дух: такой дымок
стелется над водой, когда огонь прячут от постороннего глаза. Тогда
перестала греметь в ушах кровь, и он понял, что все-таки спасся от
мертвого корабля. Вышел к живым. Он еще не сообразил, что это были за
люди, но как же он им обрадовался!
- Эге, паренек! - окликнул густой мужской голос. - Ну-ка, сказывай,
что ты тут один делаешь? От кого удираешь, точно от смерти?..
Крепкие руки подхватили лодочку и потащили на берег. Тойветту
буквально вывалился из нее - и сразу стал говорить, воздвигая между собою
и только что пережитым неодолимую преграду из сказанных слов. Хотя уже
различил знакомые очертания вросших в землю избушек, смекнул наконец, куда
его занесло, и горестно понял, что угодил из огня в полымя. Ну да все
равно!.. Эти люди по крайней мере жили на одном с ним свете и были, как
он, из теплой плоти и крови. И молчаливый ижор, седмицами не произносивший
ни слова, говорил, говорил и остановиться не мог...


Глава первая


С утра на торгу только и разговору было о том, что мудрая Гуннхильд,
жена Хрольва ярла Гудмуядссона по прозванию Пять Ножей, накануне
окрашивала руны и пускала их плавать в чашу с водой. Уже не первый раз
взывала она к Всеотцу, вопрошая, когда же придут корабли, и вот наконец
руны дали ей внятный ответ: ЗАВТРА. И уже с рассвета кипели у торговой
пристани пересуды - люди гадали, ошиблась ли Гуннхильд, посчитав желанное
за действительное, или, как всегда, оказалась права.
Город Росздльде лежит в глубине датского острова Селувд, на южном
берегу извилистого фиорда, длинным ветвящимся языком проникшего в тело
суши. Откуда бы ни дул здесь ветер, пахнет он соленой волной. И
путешественников обычно ждут с севера, с той стороны, где за устьем фиорда
ворочается в своем ложе древнее море и незримо тянутся по нему дороги на