"Виталий Семин. Сто двадцать километров до железной дороги" - читать интересную книгу автора

На свою первую учительскую конференцию в районный центр я ехал вместе с
дочкой деда Гришки, Валентиной, а вез нас ее муж, колхозный шофер Семен. Они
заехали за мной на двухтонке, для этого им пришлось сделать почти
километровый крюк,переезжать через старую греблю на краю хутора. Первый раз
в жизни мне к дому "подали" машину, и я очень смутился. Наверно, и Семен был
очень смущен, слишком уж лихо рванул с места грузовик, слишком трясло нас на
ухабах и кидало на поворотах. Все трое мы сидели в двухместной кабине, тесно
прижавшись друг к другу, - я хотел залезть в кузов, но меня туда
гостеприимно не пустили - и напропалую острили. То есть, острил я, Семен
иногда вставлял "а то!" или презрительно кривил губу, что одновременно
означало и "спрашиваешь!" и "знаем! не лыком шиты!" Несомненно, как и все
шоферы, Семен был на сто процентов бывалым парнем, но сейчас перед
горожанином он хотел казаться бывалым на все двести. И это не позволяло нам
разговориться. К тому же Семен был занят: вел машину. Валентина сидела между
нами, ей было и теснее и жарче, чем нам, но она охотно смеялась и тогда,
когда я острил смешно, и когда я говорил глупости, и тогда, когда нас
попросту подбрасывало под потолок кабины - всю дорогу Семен заставлял нас
сидеть, нагнув головы. Так мы и ехали: я считал своим долгом острить, а
Валентина - смеяться. Впрочем, она смеялась не только из вежливости. Семен -
это была первая распространенная фраза, которую он произнес, - так определил
причины ее веселости:
- Вот баба! На три дня отрывается от дома, от дитя, от хозяйства... и
рада!
Он не шутил. Он обращался за сочувствием. И я скис.
- А чего ж, - вялосказал я, - человеку погулять хочется.
- Ага-ага! - злорадно подхватил Семен. - Баба! Ей бы только погулять!
"Тонкостей" Семен явно не понимал или уж слишком был поглощен своими
мыслями, чтобы замечать мое настроение.
- А что ж? Только тебе гулять? - спросила Валентина и посмотрела на
меня.
- Кто гуляет? - спросил Семен.
Вспыхнула перепалка, которую Валентина вначале стеснялась вести, -
новый человек рядом, что подумает! - а Семен - нисколько. Я понял, что для
него настоящий разговор только сейчас и начался. Он мне отвечал "а то!",
презрительно кривил губу, многозначительно вздергивал брови, а сам думал,
что он скажет, когда наконец можно будет высказать свое настоящее. Вообще-то
хуторской шофер Семен не был уж очень своеобразен - я встречал супругов,
которым позарез нужен третий человек, чтобы хорошенько поругаться. Сами,
вдвоем, они уже не могут сдвинуться с накрепко занятых позиций.
В Ровном, однако, ссора затухла. Семен оставил нас на площади у клуба и
поехал куда-то по делам, а мы отправились в клуб зарегистрироваться у
секретаря.
Я взял Валентину под руку и почувствовал, какая у нее крепкая, сильная
рука. И вся она была крепкая и сильная. И шагала она легко. Вот только
чувствовалось, что ей непривычно, чтобы ее вели под руку: так далеко, на
отлете, она держала локоть, так напрягала его. Когда мы подходили к клубу,
она смущенно освободилась от моей руки и пояснила: "У нас так не ходят".
В клубе к Валентине вернулось хорошее настроение. Она здоровалась с
учителями - все были ей знакомы, - спрашивала, как они провели отпуск, -