"Виталий Семин. Ласточка-звездочка" - читать интересную книгу автора

- В "колдуна" будем!
Славку Иващенко наказывали чаще других - у него был очень суровый отец,
которому он, однако, никогда ни в чем не уступал.
- Не могу, - не подходя к окну (подходить к окну ему было строжайше
запрещено), кричал Сявон, - наказан!
- За что? - настораживались внизу.
- А я знаю! У Мекса кран потек, а я при чем?
Внизу затихали, совещаясь. Потом под команду "раз-два-три!" начинали
скандировать хором:
- И-ван-Ма-тве-евич, ваш-Слав-ка-ни-при-чем!
И опять:
- И-ван-Ма-тве-евич, ваш-Слав-ка-ни-при-чем!
Ребята знали - Славкиного отца так можно только еще больше озлобить, но
Двор утверждал себя сопротивлением произволу взрослых, и потому хор
продолжал рявкать до тех пор, пока наверху с грохотом не разлетались
половинки кухонного окна. Свет в окне заслоняла широкая фигура Ивана
Матвеевича:
- А ну, вон отсюда! - говорил он.
- Три "ха-ха"! - командовала темнота осторожным голосом Сагесы.
И хор заинтересованно и нетерпеливо подхватывал:
- Ха-ха-ха!
Потом темнота начинала блеять, мяукать, лаять. А Славкин отец кричал:
- Вы думаете, я не вижу, кто там мяукает? Я тебя прекрасно вижу! Завтра
родители Смирнова и твои, Бертышев, - да-да, и твои! - узнают, чем
занимаются их деточки!
- Иван Матвеевич! Смирнов - "холодно"! - начинала темнота с отцом
Славки игру в жмурки. - Бертышев - "совсем холодно"!
- "Северный полюс"!
- Не попали!
Иван Матвеевич яростно захлопывал окно. Свет на кухне гас.
На минуту во дворе разочарованно затихали.
- Сейчас Славке будет, - философски замечал кто-нибудь.
- Будь здоров! - подтверждал другой.
Говорить о том, что отец бьет Сявона, ребята решались, только когда
самого Славки не было во дворе. Это была очень скользкая тема.
Через два дня, однако, Славка выходил на улицу ничуть не изменившимся,
с той же жаждой проказ, с той же авантюрной страстью к войне с Мексом.
Правда, после каждого наказания Славка как будто едва заметно взрослел,
становился чуточку отчаянней, словно изо всех сил старался доказать, что все
отцовы оплеухи для него трын-трава. И еще Славка становился раз от разу
хитрее, и хладнокровнее, и чуточку жестче.
На именинах он больше всех пил и ел. Иван Матвеевич считал, что сладким
мальчишку можно только развратить, и потому никогда не баловал его. Теперь
Сявон сидел на скамейке и, отдуваясь, тянул за Сагесой:
- А на велосипеде, деточка Сереженька, на улицу не выезжай. Там гадкие
мальчики отнимут у тебя велосипед. Там по улицам ездят автомобили и трамваи,
ходят страшные милиционеры. Не выезжай, деточка Сереженька, на улицу.

2