"Ю.Семенов. Гибель Столыпина (Повесть) [И]" - читать интересную книгу автораон выявил, сажали в каторгу - так были опасны: если ему не доверять, то -
кому ж?! Кулябко поморщился: - Это все понятно, Павел Григорьевич, меня другое волнует: револьвер я самолично дал Богрову, номер-то записан за нами, за охраной... Я полагал, что Асланов его утопит вместе с браунингом, ан - накладка... В тюрьму моих людей не пускают, и я не знаю, что там начнет Богров плести... Как туда пролезть, Павел Григорьевич? У вас же тьма друзей по судебному ведомству... - Как что, так на Павла Григорьевича! - вздохнул Курлов. - Не надо, не надо так, - жестко оборвал его Спиридович. - не надо! Вы меня извините, но в рапорте Самохвалова ваша фамилия фигурирует, вы к Богрову звонили домой, вы к нему из секретного регистрационного бюро этого самого Калягина-Розенштейна намылили, это все против вас, нечего валить на одного Кулябко! Курлов покачал головою, усмехнулся чему-то, заметил- Ишь, экий зубастый... Вас не подстрахуешь, таких дров наколете, углей не потушишь... - Что делать с газетами? - спросил Кулябко после паузы, почувствовав время для примирительного вопроса. - На них узды нет, я очень боюсь их разоблачений... Спиридович - так же примирительно - сказал: - Сегодня будет распубликован высочайший указ о продлении мер по чрезвычайной охране общественного порядка еще на год... Управу на прессу найдем. Курлов покачал головою: - Нет. Не найдете... Ночью, после покушения, собрались лидер октябристов Александр Иванович Гучков, промышленник, железнодорожный строитель Кирилл Прокопьевич Николаев и нынешний председатель Государственной думы Борис Владимирович Родзянко. - Да, Столыпин нарушил условия игры, - говорил Гучков, меряя широкими, чуть падающими шагами огромный свой кабинет, - да, мы вправе были отойти от него, мы не могли не зафиксировать своего отношения к его крайним мерам при проведении им законопроекта о западных земствах. Но кто разрешил сводить с ним счеты таким образом, каким они были сведены в театре? - Всепозволенность, - заметил Николаев. - Теперь можно все! Я по улице боюсь ходить! Кистенем по темечку - ив дамки! Секретная служба, революционеры, погромщики, евреи, антисемиты - все в одной куче, только б "тащить и не пущать!". Какая-то истерия бандитских действий во имя дальнейшего азиатского ничегонеделанья! - Я полагаю необходимым выделить дополнительные средства на все наши издания, - сказал Родзянко. - Нельзя жалеть денег на с л о в о. Пока газеты не закрыты, мы должны подвергнуть шельмованию как мерзавцев, отвечавших за жизнь Столыпина, так и самое атмосферу, которая позволила провести злобный акт. Гучков вздохнул: - Про атмосферу не надо бы, Борис Викторович, так Ленин пишет, нам - негоже... А то, что потребуются дополнительные ассигнования на прессу, - согласен. Связались с Гужоном и Рябушинским; москвичи откликнулись сразу же: |
|
|