"Ю.Семенов. Гибель Столыпина (Повесть) [И]" - читать интересную книгу автора

провокатор империи оказался на грани провала из-за того, что родная
обломовщина сработала - поленились вовремя сообщить службе наружного
наблюдения отработанный годами приказ: "Урода, проходящего по кличке
"Роза" или "Незабудка", с ярко выраженной внешностью, вывороченными
губами, чрезмерно жирного, страдающего одышкою, в дорогом костюме
нерусского производства, ни в коем случае не задерживать, вести наблюдение
крайне осторожно".
Вывести Азефа - после того ареста - из-под удара его же друзей-эсеров
стоило огромного труда.
(Впрочем, Спиридович выдвинул версию, что этот арест был следствием
глубокой интриги, проводившейся новым шефом петербургской охраны генералом
Герасимовым в борьбе за приобретение Азефа в свое безраздельное
пользование. "Родная обломовщина" - с неотправленным приказом - была
разыграна как спасительное прикрытие в схватке честолюбивых, а потому
кровавых амбиций во время подготовки охранкой очередного террористического
акта против членов августейшего дома.)
Кто знает, как себя ведут ныне самые близкие к Столыпину люди?
Столыпин не может не чувствовать, что кольцо вокруг него стягивается, а
он не таков, чтобы уходить без боя. Значит, его люди задействованы против
тех, кого он считает противниками. Гучков и Милюков пока еще не имеют
реальной силы; он понимает, что главный противник - Царское Село, значит,
н и т к у от Спиридовича сюда, в Киев, протянул наверняка; ходит и смотрит
за Кулябкой кто-то неизвестный, стоглазый, страшный и отчеты Столыпину
пишет.
- При свечах станем ужинать, - сказал Кулябко, - романтично, в духе
драматических произведений Чехова.
- Чем вызвана такая секретность, Николай Николаевич?
- Столыпиным, Дмитрий Григорьевич, Столыпиным - Чем больше я думаю про
то ваше письмо, что мне прочитал ваш посланец в Ницце, тем больше оторопь
берет...
- Дантон начал со службы революции, а кончил на плахе под топором
палача, призванного на казнь революцией. Извивы истории, ничего не
попишешь, борьба за власть, одно слово...
- Неужели Столыпин и впрямь считает, что может стать над государем? -
спросил Богров. Кулябко пожал плечами:
- Отчего нет? Англия - пример заразителен; есть король - нет короля,
все решают Даунинг-стрит и парламент. Думаете, Столыпин не лелеет мысль о
создании подобного рода конструкции на русской почве? Как доехали? Глаз
ничьих за собою не чувствовали?
- Нет вроде бы...
- "Вроде бы" - негоже в нашем деле, Дмитрий Григорьевич. Что похудели?
- Так это хорошо, - грусто усмехнулся Богров.
- А вот и нет. Истинно здоровый человек обязан быть толстым. Голодны?
- Совершенно сыт.
- Жаль. Я сказал, чтоб приготовили ляжку молодого барашка с чесноком;
мигом из погребка принесли...
- Нет, нет, спасибо, тем более на ночь глядя, не искушайте, Николай
Николаевич...
Кулябко достал из шкафа рюмки, бутылку шартреза (пил только сладкое,
особенно любил тягучие ликеры), разлил з е л е н ь, чокнулся: