"Юлиан Семенович Семенов. Пароль не нужен. (Штирлиц, 1921-1922)" - читать интересную книгу автора - А кто кого изволил загубить-с? Не получится ли петрушка с
морковкой? - Что вы такой пришибленный? Словно боитесь чего. У вас-то свои предложения есть? - У меня своих предложений нет. Я бы попросил вас подождать, мы с родственниками посоветуемся. - Тогда в завтрашний номер не пойдет. - Нет, в завтрашний надо обязательно чтоб попало, а то уж он сколько лежит... - Кто? - Нет, никто, это так у меня что-то от горя отдельные слова вылетают. Давайте напишем просто и со скорбью: <Прощай, дорогой>. - Ладно, - согласился заведующий. - Напишем. После ухода посетителя заврекламой снял внутренний телефон и начал диктовать: - Василь Василич, пошла шапочка: <Загубили, суки, загубили!> Первая фраза крупно: <От тюрьмы, как и от сумы, никуда не спрячешься, разве что только в новый ресторанчик при магазине Юлия Бриннера>. Бриннер просил прорекламировать - деньги уже перевел. А дальше валяй про помершего большевика. Обнимаю тебя. ПРИМОРСКИЙ РЕСТОРАН <РЖАВЫЙ ЯКОРЬ>. НОЧЬ _____________________________________________________________________ На веранде, уходившей тонкой стрелой в залив, сидели Исаев и жокей Аполлинарий, которого все зовут Аполлинэр, а близкие друзья - Ляля. Он размазывал пьяные слезы по щекам, часто икал. Говорил невнятные странности, глотая шипящие согласные, - ничего разобрать невозможно. Потом он уронил голову на грудь - резко как актер при выходе на поклон, подался вперед и всхрапнул - Ляля засыпает мгновенно. Отодвинувшись от уснувшего Аполлинэра, Исаев откинулся на спинку стула, устало протянул руки вдоль тела и глубоко вдохнул йодистый океанский воздух. Сейчас, в ночи, когда единственный его собеседник спал, вокруг никого нет и не надо ни с кем поддерживать праздный разговор, отчетливо было видно, как устал Исаев. Все прошедшие недели он провел в обществе Ванюшина. Тот был в состоянии какого-то суетливого восторга, помногу пил и требовал, чтобы наравне с ним пили все окружающие. Вызывал он и Гиацинтова, и они играли в две гитары старинные романсы. Под утро, пьянея, Ванюшин начинал ругать полковника <жандармом и кровопийцей>. Гиацинтов, продолжая молча играть на гитаре, понимающе смотрел на Исаева, и они улыбались друг другу. Часто Исаев принимал на своей квартире возле Гнилого Угла японских и американских журналистов. Со многими из них он сошелся на <ты>; был вхож в японский штаб и в американскую миссию. Здесь он перепроверял ту информацию, которая поступала к нему от Ванюшина. Но пока еще у него не было прямого хода к военному ведомству белых, к банковским операциям Меркуловых, к министерству иностранных дел - сообщения о событиях, происходивших там, поступали к нему либо от |
|
|