"Юлиан Семенович Семенов. Пароль не нужен. (Штирлиц, 1921-1922)" - читать интересную книгу автора

- Наши - это кто?
- Красные.
- А ты какой?
- Розовый.
- Это как понять?
- А это понять так, что хотя Федька мой за красных погиб, но ведь
белый - он тоже русский. Скуластый, глаз точкой - все как у меня. Землю
одну любим, под одним небом живем. У меня до стрельбы жажды нет, я
охотник, мне и в миру есть кого в тайге на мясо завалить. Мне в драке
нынешней не пальба важна и не сабля с золотом. Мне в ей правда важна. А
когда я про это красным командирам, которых из окружения выводил, сказал -
они мне заявили, что я, понимаешь, зыбкий элемент и возможная гидра.
- Дураки.
- Это другая сторона. А народ их слушает и надо мной смеется. А я
ведь, когда головой рискую, вам помогая, денег не беру. Я одного прошу: ты
мне правду до сути растолкуй. Мужик, он правды жаждет, как земля - воды.
- Федьку твоего красные по мобилизации забрали?
- Сам побег.
- Партийный?
- В армии вроде бы записался в ячейку.
- Ты с ним толковал?
- Брат он мне, как же не толковать.
- Ну а про истинную правду?
- Так ведь малой он. Какая у него может быть истинная правда, когда
ее старики не постигли?
- Выходит, молодому правды не постичь?
- Трудней.
- Ты в бога веришь, Тимох?
- Это мой вопрос, ты его не касайся.
- Да нет, я не касаюсь, я просто к тому, что Христу было тридцать три
года, когда его распяли.
Тимоха медленно поднял голову, уперся взглядом в надбровье
Владимирова.
- Нравится мне, - сказал он, - что ты за горло не берешь, хотя
увлекательности в твоем слове мало. За таким говоруном, как ты, не многие
пойдут. Надо, чтоб жилы на шее раздувались, когда говоришь, надо, чтоб про
будущее такое разрисовал: один кисель да птичье молоко - тогда за тобой
мужик попрет. В России на красивом слове кого угодно проведешь.
- Я не жулик. Да и потом народ долго байками не прокормишь. Не
выйдет. Он посмотрит, посмотрит да и рассердится.
- Что ты! - усмехнулся Тимоха. - Русского сердиться царь отучил. Он
все больше обижается, русский-то. Другу пошепчет, жену отлупит, самогонки
поддаст - вот и вся недолга.
- Занятно говоришь.
- Обычно говорю. Сам из каких?
- Отец ученый был.
- А молчалив ты. Многие ваши, те, что не от земли, говорливы больно.
А ты слушаешь. Хорошо это.
- У древних китайцев книга такая была. Лао Цзы. Книга главного
учения. А главное учение - это наука о пустоте. Смысл прост: в каждом