"Юлиан Семенович Семенов. Пароль не нужен. (Штирлиц, 1921-1922)" - читать интересную книгу автора

- Да.
- Извольте повторить.
- Я помню в общих чертах...
- Придется напомнить частности. Вьючная лошадь для артчастей должна
быть с широкой грудью, на коротких ногах, плотного склада, круторебрая, с
крепким копытным рогом, с прямой короткой спиной, без старых ссадин на
спине и с невысокой правильной холкой, - вдалбливая каждое слово в
собеседников, отчеканил Блюхер. - А разве эта лошадь в артиллерию годится?
На ней хоронить хорошо, а не воевать. Определите ее в обоз.
Блюхер идет дальше, осматривая коней.
- А это что такое? - спрашивает он. - Каких лошадей мы вообще не
берем в армию?
- С порчеными копытами.
- Еще?
- С сжатой пяткой.
- Еще?
- Вислоухих.
- Еще?
Молчат командиры, смотрят под ноги, мнутся.
- Ай-яй-яй, - качает головой Василий Константинович, - нехорошо иметь
девичью память, граждане комэски и комкавполками. А если у коня передние
ноги значительно выгнуты назад в коленях?
- Не годится, если гнуты в коленях, - гудят командиры.
- Да я знаю, что не годится. А вот этот конь? У него ноги, как луки.
Зачем его взяли?
- Недоглядка.
- Прошляпили, гражданин министр.
- Люблю самокритику, - говорит Блюхер хмуро, - только не в военных
организациях, а в лавках головных уборов. Этого коня выбраковать.
Главком идет дальше. Он придирчиво осматривает каждую лошадь,
смотрит, как подкована, заглядывает в зубы, пробует на ощупь мышцы ног. И
вдруг возле забора он видит кобылу с огромными страдальческими глазами, а
возле нее рыженького жеребенка. Тот жмется к матери, испуганно смотрит
молочными еще, с голубизной, глазенками на людей, которые приближаются.
Кобыла притирает сына к забору, стараясь спрятать его от людских взоров.
- Ах ты, маленький, - ласково говорит Василий Константинович. - Ах
ты, красавец мой нежный...
Он осторожно тянет руку к жеребенку. Кобыла настороженно следит за
его рукой и переступает задними ногами - часто-часто, словно собираясь
взбрыкнуть.
- Василий Константинович, - опасливо говорят командиры, - как бы она
не зашибла...
- Да разве она зашибет, - по-прежнему ласково говорит Блюхер, - она ж
видит, что мы к нему с лаской, она только жестоких будет шибать...
Он дотрагивается до головы жеребенка и легонько начинает почесывать
его лоб, поглаживать за ушами, что-то тихое и нежное говорит ему, угощает
четвертью сахарного кусочка. Жеребенок делает шаг от матери к Блюхеру и
начинает тереться об его руку тоненькой шеей. Мать теперь уже не
переступает задними ногами так часто, только все время опускает голову и
трогает сына губами за спину. Жеребенок оглядывается на нее, не отходя от