"Юлиан Семенович Семенов. Пароль не нужен. (Штирлиц, 1921-1922)" - читать интересную книгу автора

Широких, отталкивая острыми локтями окружающих его людей, торопился
за Постышевым, который шел к выходу.
- Послушайте! - закричал Широких. - Послушайте! Комиссар!
Постышев обернулся и подождал, пока учитель пробьется к нему сквозь
жаркую, шумную толпу.
- Вы, оказывается, интеллигентный человек, - сказал, отдышавшись,
Широких, - просто-напросто интеллигентный.
- Стараюсь. Вот ораторскому искусству не учен - так что простите за
резкость, ежели была. Но искренне говорю вам: учительство считаю нашим
цветом и надеждой нашей. А с надежды особый спрос. Вот так-то. Всего вам
наилучшего.
Постышев протянул Широких руку, тот пожимал ее, жадно рассматривая
Комиссарово худое лицо.
В перерыве Широких взволнованно ходил от одной группы к другой:
- Я потрясен, господа! Он мыслит широкими категориями, этот Постышев,
он мыслит! Неужели мужик пробуждается? Неужели жизнь не зря прожита?!
- Перестаньте, Платон Макарович... Ему эти речи еврейчики пишут, а он
их по ночам зубрит. Глаза у него оловянные. Или не заметили?
- Злобствование, - возразил старичок в золотом пенсне, - наихудший
аргумент в споре. Комиссар - фанатик, но он умеет логично мыслить.
- В нем есть мужицкая доброжелательность, - согласилась дама из
женской гимназии грассирующим басом.
- Я проголосую за их резолюцию, - сказал старик в пенсне.
- Ну, уж извините... Надеюсь, вы, Широких, против?
- Я воздержусь, - задумчиво ответил Широких, - пока что я
воздержусь...



КАБИНЕТ ПОСТЫШЕВА
_____________________________________________________________________

Владимиров сидел за столом, перелистывая бумаги в папках, оставленных
ему Постышевым. Павел Петрович, вернувшись из театра, подивился тому, как
гладко причесан его гость; лицо свежее, будто спал он не два часа, а
добрых десять; щеки лоснятся после бритья, и в прокуренном кабинете легко
пахнет довоенным сухим одеколоном.
- Эк вы, однако, лихо со сном управились, - сказал Постышев, - я
думал, вы часика три-четыре на ухо надавите. До восьми еще времени хватит.
- Выход назначен ровно на восемь?
- Да, Надо, чтобы вы ночью перешли границу нейтральной зоны.
- Я просмотрел материалы из Владивостока. Увы, там слитком много
благоглупостей и сплетен. Пишут, например, что Меркуловы - болваны и
кретины, Гиацинтов - глупый трус, японцы - хуже баранов, американские
резиденты - доживающие последний день кровавые империалисты. Если
Меркуловы - кретины, то мы, следовательно, еще большие кретины: кому
проиграли, кому Владивосток отдали?! Если полковник Гиацинтов трусливый
болван, то почему все-таки наши люди взяты его контрразведкой? Что за
манера у нас такая появилась идиотская - безответственно болтать о враге