"Юлиан Семенович Семенов. Пароль не нужен. (Штирлиц, 1921-1922)" - читать интересную книгу автора

Посему пошли-ка со мной.
- Куда?
- Увидишь. Значит, главная твоя задача какая, повтори мне? Мировая
революция? Штык и винтарь?
- Ты не улыбься, не улыбься. Именно - винтарь и сабля.


Свирепый ветер рвет полы шинелей, душит сухим, колючим снегом,
слепит, валит с ног. Рядом с красиво скроенным Громовым в длинной, до пят,
шинели, в кожаном картузе с большой звездой, с орденом Красного Знамени на
левом отвороте шинели в большой красной розетке Постышев в своем драном
картузе ив короткой шинельке до колен кажется оборванцем. Они идут быстро,
склонившись вперед - на ветер. Постышев ведет Громова на эвакопункт: там в
холодных бараках живут беженцы, которых еще не успели отправить в тыл.
Плач детей, темнота, запах керосина, узлы на полу, корытца, тазы,
младенцы, свернувшиеся на матрацах, тифозные, которые стонут за
перегородкой, беспризорники, играющие в карты при свете огарка, - вот что
встречает Постышева и Громова на эвакопункте.
- Когда эшелон дадут? - спросил Постышев сестру милосердия в
накрахмаленной белой косынке с красным крестом.
- Обещали вечером, но что-то случилось с паровозом,
- Людей покормили?
- Да.
- Еще сироты поступали?
- Вчера сняли с эшелона семерых.
- Тех, что в карты режутся?
- Нет, крохотули совсем, они у меня спят, больше их уложить негде.
- Давайте заглянем.
- От ваших никаких весточек нет, Павел Петрович? - спросила сестра.
Постышев молча покачал головой и пошел следом за ней. В медпункте, на
полу, свернувшись калачиком, спали малыши. Вымытые лица их были во сне
беспокойны и мучительно напряженны. Иногда кто-то из малышей
по-стариковски, тревожно стонал,
Постышев сел на стул, снял шапку и показал Громову на табуретку рядом
с собой. На тумбочке возле окна Постышев увидел маленькую елочку,
установленную в пустой четвертной бутыли.
- Это зачем? - спросил Постышев. - Для дезинфекции, что ль?
Сестра ответила:
- Нет, товарищ комиссар, просто скоро будет Новый год. Надо ж малышам
сделать радость...
Постышев внимательно посмотрел на Громова.
- Иди, Громов, - сказал он, - у меня сейчас будут задачи, идущие
вразрез с твоими. Я сейчас поеду елочные игрушки доставать...
- Большевик устраивает церковный праздник, - ответил Громов, - лучше
б подумал, как детей накормить.
- Ах, накормить?! - изумился Постышев. - Да разве это должно
интересовать большевика? Винтарь и сабля! Мировая революция, а дети - черт
с ними, пускай гниют, зато потом, когда мы победим окончательно, тем, кто
выживет от тифа и голода, будет отменно хорошо! А как им будет хорошо,
когда для тебя <масло и молоко> - худшее ругательство?!