"Юлиан Семенович Семенов. Пароль не нужен. (Штирлиц, 1921-1922)" - читать интересную книгу автора

- А как же...
- Ну и какова она? Занятно мне узнать.
- Ты, случаем, не шандарахнул стакашку, Громов?
- Не с руки пир во время чумы устраивать.
- Стакан водки, по-твоему, пир? Я бы сейчас с радостью выпил.
- Я б на твоем месте только и делал, что пил.
- Ты сядь, а то маячишь перед глазами.
- Это не я маячу, а совесть партийная маячит перед твоими глазами.
- Тебе в театре заправлять, Громов. Ты еще голосом подрожи, это
эффектно, так певцы делают. Ну-ка, дай совок, за дверью.
Постышев собрал мусор в совок, высыпал его в ведро и плотно притворил
дверь, чтобы не дуло холодом.
- Что у тебя снова стряслось?
- Перестань, Павел! Помнишь наш разговор летом? Помнишь, я тебе
говорил, что нэп погубит революцию?! Помнишь, как ты меня высмеивал?! А
кто прав? Кто? Ты или я? Бьют нас по всем статьям, отступаем! Какое, к
черту, отступаем?! Бежим, как стадо!
- Стадо - это кто?
- Мы!
- Кем ты себя в этом стаде считаешь? Ослом или коровой? Пей чай.
Только положи ложку в стакан, а то треснет, кипяток крутой. Там, в шкафу,
должны быть сухари, погляди. Нет? Жаль. Ладно, садись, попьем с таком.
- Ты чего от разговора уходишь, Павел? Кичился тем, что слепо идешь
за Лениным? Слепо идти даже за богом глупо! Нэп на родине революции
пролетариата! Вот где началась наша гибель, вот отчего деморализация в
нашей армии, вот отчего отступление на фронте, вот в чем причина грядущего
краха.
- Ошалел ты, Громов. Понимаешь, что говоришь? Или стал
заговариваться?
- Нет, Постышев, не заговариваюсь я! - крикнул Громов страдальчески.
- Только зачем вам надо было народ подымать на того, кто живет в масле и
молоке, а потом ют же народ настраивать, чтоб обратно молоко с маслом -
через допуск капитала! Зачем, ответь мне?! Для власти, что ль? Чтоб самим
барами стать, а потом все по-прежнему пустить?!
- Ты, как мне показалось, сказал <зачем вам надо было народ
подымать>? Ты, как мне послышалось, сказал <вам>, а себя оставил в
стороне?
- Ты к слову не причепляйся! Но имей в виду, если ты Хабаровск сдашь,
как все остальные города посдавал бело-японцу, я в своей бригаде объявлю
вас всех тут врагами трудового парода!
- Глянь, у меня руки от страха затряслись.
- Ты чего надо мной глумишься, Павел?
- Ты с мирным населением общаешься?
- А при чем тут мирное население? Судьбу мировой революции решат в
конечном счете винтарь и сабля. Тогда уж и займемся мирным населением.
- Понятно. Детишки у тебя есть?
- У меня за спиной тюрьмы есть и каторга.
- Напрасно ты этим кичишься, Громов. Тюрьма - не кудри, каторга - не
римский профиль. У меня тюрьмы за спиной побольше, чем у тебя. Это к
слову, не думай. А тем не менее дети у меня есть, и этим отменно горд.