"Юлиан Семенович Семенов. Пароль не нужен. (Штирлиц, 1921-1922)" - читать интересную книгу автора

пострелять.
- Если б виноватые они были, мы бы с нашим удовольствием.
- Старик Суржиков из моей деревни, у него внуков-сирот семь ртов
осталось, - говорит обиженный <посол> Федька.
- Ладно, члены и министры, как лисы вертитесь. Этот вопрос все равно
будет решен сегодня, а сейчас я приглашаю вас на торжественную церемонию
передачи трудовому народу-хозяину его богатств, очевидных как факт. Айда
распределять склады с провиантом.
- Дело!
- Давно пора все распределить!
- Буржуев с квартир повыкидаем!
- Тут буржуев нет, все сбегли!
- Не важно! Если три комнаты - тот и есть буржуй!
- У кого рожа в очках - вот те и буржуй!
- Каждая баба - буржуйка, если она чужая!
Сбит замок.
Толпа рвется в амбары. Давка, крик, вопли женщин, звон разбиваемых
бутылей. Спирт пьют здесь же, из плоских американских фляг, колют банки с
вареньем, мажут друг другу лица, блюют, жрут колбасы, обсыпаются мукой,
прижимают к себе хлебы.
Крик становится тонким, душераздирающим: горе тому, кто падает, -
затопчут сапогами, вобьют в цементный холодный пол.
А маленький незаметный человечек, работавший с Колькой-анархистом
больше полугода, едет себе с обозом к линии фронта, чтобы перебежать во
Владивосток, а там отдыхать и Гиацинтову ручку жать и готовиться к новым
операциям против красных.
Пришла ночь. Пьяная, страшная ночь с пожарами, воплями женщин и
дурными песнями озверевших от спирта дружков Кольки-анархиста.
- Айда к Кулькову с Суржиковым! - просит Колька. - Порешим, гадов!
- За батьку кого хошь! - вопят пьяные мужики. - Суржикова ногами
вверх на осину!
- Братцы, мне Нюрка ухо укусила, на нитке болтается!
- Глянь, Федюня под стол писает.
- Министры, - надрывается Колька, - айда порешим политических врагов!
- Беги ты со своими врагами на хутор бабочек ловить!
- Измена? - шепчет Колька. - Всех покалечу!
Он лезет за саблей, на него наваливаются, саблю отбирают, бьют по
лицу, толкают сапогами в зад, смеются и сквернословят.
- Я ж заместитель, братцы! - орет Колька. - Нельзя меня, гады! Всех
поразгоню!
Он каким-то чудом вывертывается из пьяных рук, выхватывает из кармана
ребристую лимонку, и толпа шарахается в сторону.
Он бежит мимо горящих амбаров, мимо женщин с детьми, которых
выбрасывают на улицу из аккуратного домика с голубыми ставенками, он бежит
мимо валяющихся на мерзлой земле пьяных к сараю, где заперты Кульков и
Суржиков.
Возле ворот сарая лежат два пьяных конвоира; ворота открыты, в сарае
никого нет. Сбегли Кульков и Суржиков, сбегли, сволочи!
Колька долго стоит возле открытых дверей, раскачиваясь, а потом
швыряет в сарай гранату. Сараишко подпрыгивает на месте и оттуда